Дверь в комнату открылась с какой-то обреченностью, словно переняло это у человека, держащего резную медную ручку. Рука, обхватывающая ее, была бледной, молочной, хотя и стискивала металл до белезны в костяшках. Глаза прятались за густой нерасчесаной челкой, волосы торчали как всегда, а хрупкие плечи напряженно держали тонкую ткань шелкового платья нежно-персикового цвета. Ей никогда не шли яркие тона, но как только на нее напялят что-то милое, глаз отвести почти невозможно. Хозяйка комнаты не спешила вставать с своего места, чтобы поприветствовать Босса, зачем? Эта девчонка итак почти дрожит, зачем ее пугать еще больше?
Тсунаеши сглатывает ком, вставший в горле, и делает шаг в комнату. Ноги в маленьких почти хрустальных туфельках медленно идут по красному ковру, ворс которого мягко обхватывает подошву, что кажется, она двигается по траве. Кроваво-красной траве. Вздрагивает, удивленно смотря в глаза, сияющие двумя ограненными рубинами. Ей больно здесь находиться, тут все напоминает о крови. Но только в этой комнате, обставленной мощной, тяжелой мебелью темно-красного дерева, словно ее облили багряной жидкостью. Алые шелка, бархатные бордовые шторы, и, неприменно, красное платье на хозяйке. Женщина смотрит с издевкой, словно на загнанную жертву зверь, и от этого колени начинают трястись сильнее.
- Привет, Занзас, - говорит Тсуна, не смея поднимать своих глаз. Руки с силой сжимают подол, и отблеск свечей ловит золото массивного перстня на среднем пальце. Неженское украшение на таком тоненьком пальце... Раньше только один вид этой драгоценности заставлял Занзас тянуться за пистолетами, но теперь все по-другому. Драгоценность, это не мелкая побрякушка, а эта хрупкая на вид девушка, которой на вид не больше пятнадцати. Маленькая грудь, точно как у школьницы, выпирающие ключицы, детское лицо с огромными глазами, светящимися изнутри. Она так часто улыбается другим, но редко ей. Слишком боится, словно будет наказана за свое невинное очарование. Женщина залпом выпивает янтарную жидкость, коньяк обжигает горло, а стакан летит в сторону, разбиваясь на осколки. Она зла. Но не настолько, чтобы причинить этой овечке вред.
- Доброй ночи, мусор, - грубо говорит женщина, прикрывая свои алые глаза. Это показное спокойствие, сила, которой боятся все без исключения. Чаще всего оно настоящее и Занзас действительно засыпает в присутствии каких-то опасных мафиози, но не сейчас. В груди все рвется, а горло сжимает желание сказать что-то другое, еще более грубое. Быть может даже после этого Тсунаеши заплакала, отчаянно, вытирая слезы руками. Но не ушла. Именно поэтому женщина сдерживалась. Не сейчас, когда она пришла сюда, после всего случившегося.
Девушки молчат, а время мерно переходит границу полночи. Тсуна вздрагивает от шума часов, отбивающих свой привычный ритм, слишком громкий, словно мгновения до смерти. Надо как-то начать, ведь она пришла сюда не просто так.
- Я... рассталась с Гокудерой, - почти шепотом говорит Савада. На щеках блестят слезы.
Занзас молчит, словно и вправду заснула. Нет, грудь двигается как-то рвано, как если бы ей снился кошмар. Она слишком взволнована заявлением маленькой Босс.

Рука женщины скользили по нежному бедру Тсуны, а губы танцевали страстный танец. Она откликалась, отзывалась на такие необычные, непривычные для нее ласки. Стонала во весь голос, когда такие же нежные руки гладили лоно, а язычок облизывал твердые соски... "Это не правильно... Не так, мы не должны..." - вертелось где-то в голове у Тсуны, но Занзас было не остановить. Слишком манила эта белая кожа японской девушки, возбуждали маленькие груди, ложбинка между ними, пупок... Хотелось целовать, облизывать, оставлять засосы, чтобы ни один ублюдок не посмел тронуть это создание, чтобы показать всем, что маленькая Савада принадлежит ей. Но тоненькие ручки упираются в плечи, а глаза зажигаются пламенем.
- Не надо, Занзас, - говорит она твердо, но не выпуская пламя из рук.
- Тебе же нравится, почему я должна останавливаться? - улыбается она, а палец проникает куда-то повнутрь.
- А-а-а, нет, - хрипит Тсуна. - Не надо, пожалуйста...
- По твоим стонам и не скажешь, - хрипло смеется женщина, добавляя второй. Теперь уже Савада стонала от боли, стараясь отодвинуться от своей партнерши. - Ого, только не говори мне, что я у тебя первая?
- Нет... Гокудера... - она плачет, от стыда, от боли... Невозможно ощущать эти движения внутри. Это предательство. Она не должна была этого делать, она хотела, чтобы он был у нее первым...
- Что ж, я опередила твоего дружка, - хмыкает Занзас, приподнимаясь на локтях. Ее попа, эротично вильнув, отклячивается назад.
Большая грудь почти выпадает из огромного декольте тонкого платья, а соски упираются в ткань, натягивая ее. Она возбуждена, безумно... Этот мелкий мусор еще никто не тронул, это просто чудо. И она, целуя везде девчачье тело, опускается вниз. Пальчики нежно массируют внутри, проникая все глубже, отчего на лбу Тсуны появляется испарина. Ей слишком хорошо, чтобы сопротивляться. Красноглазая усмехается, резко вытаскивая пальцы и раздвигая ноги. На бедре остался красный отпечаток. Нервная дрожь пробивает тело Савады, она отворачивается, чтобы не видеть крови. И Занзас понимает это. Язычок с нежностью обводит отпечаток, слизывая столь ненавистную жидкость сначала с бедра, оставляя яркий засос на внутренней стороне, а потом пальцы. Словно это было какое-то мороженное или... мужской член. Тсуна покраснела, глядя, как увлеченно скользит языком по своим пальцам Занзас. А та, заметив возбужденный взгляд, лишь развратней втянула в себя пару пальцев. Решив поиграть еще, женщина, откинув платье в сторону, широко раздвинула ноги, чтобы ее любовница видела все. Пальцы, которые до этого были в Тсунаеши она приставила к своему входу. Они вошли гладко, смоченные слюной. Занзас развратно охнула и принялась вставлять пальцы все глубже, добавив еще один. Стоны срывались с ее губ как рык, а девушка напротив лишь сильно сжимала простыни, понимая, что не может терпеть.
Рука дотронулась до бугорка, мягко массируя его. Они мастурбировали напротив друг друга, пожирая взглядами тела. Занзас, прикусывая губы, смотрела на свою любовницу через опущенные ресницы. Если бы она была мужчиной, ни о каком Гокудере бы речь не шла. Но она Босс, а Боссу нужны наследники, а тому полноценная семья.
Если бы она использовала пламя, то уже была бы у своего любимого пса, но Тсуна слишком человечна. И это пугает. И сейчас, нежно тянет руку, чтобы дотронуться до лица Занзас. Глубокий поцелуй, и уже непонятно, чьи руки ласкают груди, а чьи пальцы трутся о промежность. И чьи стоны наполняют комнату...

- Скажи что-нибудь... - просит Тсуна, смотря на нее.
- Дура, - шипит она, вскакивая с места. Алые глаза полыхают яростью, короткие черные волосы вздрагивают от резкого движения. - Ты же любишь его, в чем тогда дело? Или этот динамитный ублюдок изменил тебе?
- Нет... люблю... - говорит она, отчего соленые слезы снова капают из глаз.
- Тогда почему? - Занзас трясет ее за плечи, всматриваясь в ее карие омуты. - Мусор, какого хрена ты творишь. Иди и извинись!
- Это я! - всхлипывает она, падая на колени. - Как я могу быть с ним, если я предала его?..
- Так ты ему не сказала? - спрашивает женщина, опускаясь рядом. Ее глаза вспыхивают ярким огнем. - Да твой пес, даже если ты со всей Вонголой будешь трахаться, простит тебя.
- Не могу... - шепчет она, прижимаясь лбом к плечу той, с кем совершила грех. - Я не достойна быть с ним.
И Занзас молчит. Встает, отходит к своему креслу. Горькая жидкость обжигает горло. Измена, если бы только не похоть вела ей, это была бы причина для расставания. Но она все так же любит этого ублюдка, который сейчас ищет ее по всему чертовому замку Вонголы, и только потом поднимет на ноги и Варию.
- Зачем ты пришла сюда? - спрашивает женщина, после чего делает очередной большой глоток, давай ей время подумать. И Тсуна, опустив плечи молчит, затем, подбираясь поближе, прислоняется к ногам Занзас.
- Я боюсь его, боюсь сказать правду, почему нам не стоит быть вместе, - шепотом говорит Савада.
- Но со мной ты не будешь, ты ведь не любишь меня? - усмехается женщина. Кто бы увидел, наверное, посмеялся. Оказывается для нее, для жестокой убийцы, босса таких же швалей, как и она сама, есть такая преграда, как любовь. И сейчас только из-за нее алоглазая не повалила Тсунаеши на кровать, чтобы снова очутиться в том блаженстве. Нет, она так не сделает. Слишком опустошенные глаза были у нее после этого. Не такая Босс нужна Занзас, не эта поникшая кукла, но другой ей не взять. Другую уже украл динамитный ублюдок.
Они просидят так долго... Пока Тсуна не выплачет все свои слезы, пока Занзас не убедит себя, что она слишком любит ее, чтобы сделать больно, пока шмыганье носом не превратится в тихое сопение, и пока дверь не откроется снова, впуская в комнату мужчину.
- Привет, Занзас, - говорит Гокудера, нервно осматривая руку женщины в волосах любимой. - Я пришел за своей невестой.
- Долго еще будешь тянуть коня за яйца? - спрашивает Занзас, даже не думая отпускать мягких прядей.
- Свадьба уже давно назначена, - качает головой Хаято, приближаясь к ней. - Скоро, но дату не скажу. Она может немного быть неточной.
- Ты же знаешь, что я была у нее первой? - алые глаза смотрят с ненавистью. Этот человек украл ее любимую.
- Я сам забрал ее из твоей комнаты в тот день, - грубовато отвечает Гокудера, всматриваясь в выражение лица соперницы. - Надеюсь сейчас ты не посмела ничего сделать ей...
- Ты? - хрипло смеется она. - Ты забрал... Не она ушла, а ты! Кто бы мог подумать... И как же ты не подорвал меня на моей же кровати?
Гокудера усмехается. Это было сложно. Его девочка, вся в синяках и засосах, с засохшей кровью на бедрах... Убить мерзкую женщину ему показалось слишком просто, но потом... Он слишком любит Тсуну, чтобы лишить ее этой женщины. Просто забрал ее, но не говорил ни о чем. И она была рядом... до сегодня, когда он целовал ее мягко, нежно. Рассплакалась, наговорила с короб всякой глупости, убежала.
- Она сама сделала свой выбор, - качает головой он, поднимая свою девочку на руки.
- Я?.. - грустно усмехается Занзас, отводя глаза от этой картины. Она знала, что ответ отрицательный, и что он нежно целует ту саму молочную кожу, которая теперь стала для нее драгоценностью, которую женщина не может себе позволить.
- Я, - качает головой Гокудера и выходит из комнаты. Дверь закрывается, отгораживая свет коридора от полутьмы комнаты Занзас.