Танец, в котором Тсунаеши кружил свою жену, завораживал. Ее красивое белое платье развевалось, руки доверчиво лежали в ладонях своего жениха, а волосы, сегодня почему-то закрученные в кучеряшки, подпрыгивали на каждом движении. Доверие, которое так сложно заслужить кому-либо другому, так легко досталось мелкому Десятому. Но стоил ли он этого? Занзасу было жаль эту дурочку, верящую в марионетку, которая, однако, так плавно кружится в медленном вальсе. Свадьба маленькой шлюхи и непорочного цветка, вот только кто из них кто?.. Савада, каждую ночь ищущий новых прикосновений в старом гей-баре, или она, по вкусу различающая каждого из хранителей. Но смотрятся они красиво. Легкая Киоко и не перегруженный мускулами Тсунаеши.
- Сегодня тоже? - многозначительно приподнял бровь Скуало, наблюдающий за прекрасным танцем жениха с невестой.
- Скорее всего нет, - покачал головой Занзас, заглатывая очередной стакан с водкой. Горло привычно обожгло который раз за вечер. Мужчина мысленно согласился с Савадой, длинная челка действительно ему идет. Хотя бы никто не видит полных ярости глаз. - К тому же... С кем он был в последний раз?
- Не знаю, блондин какой-то, - пожал плечами Суперби. - Шлюха, она и есть шлюха. Проследить за ними сегодня?
- Хочешь узнать, сможет ли этот мусор вставить ей? - хмыкает Занзас. Шутка удалась, по крайней мере, складок между бровями стало меньше. - Чертов позор семьи, как еще наши враги не прознали о том, что эта мелкая шавка...
- Босс не палится, - фыркает Скуало, отходя от успокоившегося Занзаса.
А свадьба продолжалась. Ледяные фигуры ловили сверкание тысячи свечей, пары влились в большой зал, пританцовывая Боссу и его новой жене. Дорогие ткани костюмов и платьев, изысканные прически у дам и выбритые щеки у кавалеров. Везде ложь и фальшь. Потому что со своей дамой Ямамото познакомился только вчера, а всем представляет ее как свою невесту. Или Гокудера, внимательно следящий за Боссом, якобы для того, чтобы в случае чего, сразу же защитить его. Но нет. Ведь причина проста: он уже четвертый год влюблен в Киоко, и то, что он уступил ее Боссу еще не говорило о том, что Тсунаеши может держать свою руку так непозволительно близко к пояснице. Мукуро? Мукуро тоже следит за Боссом, старательно сдерживая свою усмешку. Потому что он владел телом последнего блондина, побывавшего в койке великого Босса. Реохей радуется, что у сестренки появился достойный любовник. Возможно он и Ламбо - единственные честные в этом зале. Так же как и Занзас. Он не скрывает своей злости. Служить чертову пидарасу, словно шавка...
Гости смеялись, разговаривали, пили свое сладкое шампанское и танцевали. Бал удался. Король и королева прекрасны, гостеприимны, особенно королева, после третьего танца со своим женихом удалившаяся для смены платья, и немного задержавшаяся. Впрочем, по красному лицу и взъерошенным волосам Гокудеры, было ясно, что послужило причиной задержки прекрасной леди. Тсуна тоже ходил переодеваться, почему-то решив, что белый костюм неподходящий. Весь в черном он наконец-то стал похож на Босса, хотя мгновенная извиняющаяся полуулыбка Занзасу испортила все впечатление. Главарь Варии сжал зубы, снова начиная злиться. Во всем - извинение. Но хочет ли он прощения? Или хочет извинить? Чего хочет этот мелкий сукин сын?!
А все почему? Или откуда началось? От той ночи, когда Тсунаеши завалился в замок Варии, промокший под дождем, сопливый и хныкающий? Тогда он застал свою, тогда еще, девушку с Каваллоне?.. Да, каково было его удивление, когда он увидел ее потом стонущей под правой рукой? Или лучшим мечником? Но именно в тот день, когда он увидел ее измену впервые, Савада заявился именно в замок Варии. Видимо догадывался, что из элитного отряда убийц мало кто позарится на невинную, но столь доступную всем Киоко Сасагаву. И почему-то именно в тот день Занзас слишком много выпил.
То, что случилось тогда... Из-за этого глава Вонголы чертов пидарас, стелющийся под любого, кто имеет член? Или из-за того, что он вовремя не сказал... - потребовал? - расторжения этой глупой помолвки? Тогда, когда через полгода пришел он снова, но собранный и даже... похожий на Босса. Чего он хотел тогда от Занзаса? Каких слов желал услышать?
Прием уже осточертел варийцу, и он внимательней всматривается в гостей. Может быть хоть кто-то пожелает напасть на Десятого. Хочется размяться. Хотя нет, скорее хочется разорвать кого-нибудь в клочья. Чтобы было много крови... Но свадьба это не то место, где можно допустить подобное. Кровь омрачит лица веселящихся и запачкает белое платье Сасагавы... - снова не верно. Теперь она же Савада. Черт.
В танце Супеби кружит восхитительную Юни. Когда правая рука босса Варии успел записаться в педофилы? Но нет, танец шутливый - детский. Да и Тсунаеши очень строго сверкает своими карими глазками в сторону убийцы - девочка близка ему, словно сестра. И он в очередной раз похож на достойного человека. И именно этого человека выебала половина Италии. Черт с ними. Большая часть уже кормит рыб на дне Средиземного моря...
А Реборн не спеша пытается уже с час приблизиться к Занзасу, который вовремя уходит так, чтобы на пути репетитора, не научившего своего ученика моногамии, попадались знакомые стайки людей. Разговорами они отвлекали бывшего аркобалено. О чем хочет поговорить бывший носитель желтой соски?..
И все же, все когда-то кончается. Заканчивается и этот бал. Отыграл последний танец, невеста в спешке ушла, пожаловавшись на дурное самочувствие. Оно и было понятно - Ямамото и Гокудера ушли среди первых. А Десятый стоял, учтиво кивал головой, принимал последние поздравления. Ушли гости, и куда-то исчезли слуги. Занзас не заметил этого, развалившись в непонятно откуда взявшемся кресле вместе с несколькими тарелками с оставшимися закусками и припрятанной фляжкой коньяка. Вечер становился лучше. Музыканты скрылись, но легкая мелодия осталась витать в воздухе.
-Это Колыбельная для ангела, - словно отвечая на возникший в голове вопрос, сказал Савада, опираясь на большой белый рояль. В полумраке зала он выглядел божественно и как-то слишком невинно. Может быть из-за музыки, а может и из-за легкого дурмана в голове варийца. Галстук слетел, несколько пуговиц распахнулись...
- Мусор, - фыркает Занзас.
Чем закончится этот вечер понятно. Там, в спальне новоиспеченной Савады будут слышны стоны, а тут, среди уже утраченного великолепия они будут слушать тихую мелодию?
- Почему ты не отговорил меня? - голос дрожит, Тсунаеши сложно говорить.
- Потому что уже взрослый мальчик, можешь решать за себя, - кривится вариец, закусывая глоток алкоголя суши. - Фу... Мусор, никогда так не делай... Рис и коньяк несовместилы...
- А мы?
- Кто вы? - красные глаза вспыхивают с новой яростью. Становится страшно, но Тсунаеши пересиливает это чувство. Он долго хотел поговорить вот так: спокойно, с толком, с расстановкой. Он так давно душил в себе все поры, боясь, поджимая хвост словно побитая собака. И теперь... Лучше пусть его убьет этот человек, чем снова стелиться под любого, в надежде, что... Он заревнует? Он хоть что-то чувствует к нему? И к чему это все? Они спали вместе около года. И Савада решил жениться. И... Кажется, именно тогда Занзас послал его, сказав, что устал слушать сопли желторотого юнца.
- Я люблю тебя... - тихо, почти неслышно говорит Тсунаеши, отворачиваясь от мужчины. Сейчас он скажет что-то слишком грубое, слишком обидное. Но только правду. Занзас не склонен лгать. Ему это, в принципе, и не надо делать. Он достаточно авторитетен, чтобы говорить то, что хочется.
Слышно чавканье. Не услышал? И только когда Савада медленно оборачивается, вариец говорит громко, смотря прямо в глаза:
- Шлюх я имею только один раз. Можешь начинать, - он ухмыляется, но в глазах знакомый огонек похоти. Рука многозначительно трогает бедро почти у основания. Тсуне хочется плакать. Именно этого он ждал так давно, но... Занзас не бросает своих слов на ветер. Впрочем, слезы уже текут по щекам.
- Тогда уходи, - окончательно отвернулся Тсунаеши. В этом зале всего лишь час назад он смеялся, скрывая все чувства, позволяя себе лишь виновато смотреть на человека, который когда-то оказался слишком близко, и стал - внезапно - так далеко. В этого злобного мужчину, постоянно хмурящегося, который никогда не улыбается, в этого убийцу влюбился Савада. Вот только... понял поздно? Или подумал, что это действительно никуда не приведет?
- Дожру и пойду, мусор, - со спины послышался смешок. Опущенные плечи Тсуны поникли еще больше. - Знаешь, когда кошка гуляет, у нее потом рождается трехцветный котенок, - слова словно и не принадлежали Занзасу, но тон его. Когда он смеется. А смеется он только тогда, когда ему смешно. Другим обычно в это время далеко не до смеха. - Кого же принесет твоя милая женушка?!
Опущенные плечи Савады вздрогнули, и казалось он сгорбился еще сильнее. Да верно. Его жена же шлюха. Спит со всеми подряд.И там, в спальне сейчас она трахается с двумя его лучшими друзьями, возможно даже не предохраняясь - ведь Десятому нужен наследник. Теперь уже никто не скажет, что она залетела до свадьбы. Казалось бы, где была совершена ошибка? Тогда, когда он бежал по лесу, в слезах, не понимая, что двигается в сторону варийской обители? Или когда послушно отвечал на грубый поцелуй, через который было ясно, что владелец мягких губ слишком пьян?.. Нет, это всего лишь вытекающие. Главная причина в ней, легкой и невинной Киоко, которая так привыкла к вниманию мужчин, что не смогла остановиться только на одном,к тому же щуплом и, наверное, никаком в сексе. Надо было выбирать Хару. Она влюбилась в него, не зная о мафии, и с радостью бы была с ним. Но почему-то Хибари повезло больше, и он ждет своих наследников, двоих. Вот так жена у Хибари!
А у тебя, Савада?
Лучше же синица в руках, чем журавль в небе. К тому же, такой блудливый.
Но в последний момент его интересует жена. Сейчас, здесь рядом он.
- Спокойной ночи, - говорит Тсунаеши, вслушиваясь втихую мелодию. Он так же стоит спиной, немного потирая глаза. Он устал. Эта свадьба высосала из него все, что только можно. И куда идти? В спальне резвится новоиспеченная женушка. Хранители - тоже с ней. Реборн, обещавший поговорить с Зазасом, плюнул на обещание и уехал провожать Юни. Наверное, впервые за долгое время, Савада был так одинок. Столько людей всегда крутится вокруг него, и кто из них был честен?
Занзас.
- А может все же, - ржет мужчина, похлопывая себя па колену. Он пьян, и ему хочется побольнее задеть эту шлюху. И Тсунаеши больно от этих слов. Он зажмуривается, сильно сжимая кулаки. Боль пройдет. Как прошла, когда ему изменила Киоко.
И, в конце концов, все еще есть кабинет. Там много дел...
Да, верно, их же скопилось так много...
Тсунаеши сделал шаг, затем еще один, вспоминая о сделках и докладах...
- Марко Лори, Льюис, Шани, Дарий, Кельвин, Виннио... - тихо перечислял Занзас. - Хотя... Надо сказать по-другому. Зак, Тиль и блондин без имени...
- Что? - вздрогнул Тсуна, вспоминая эти имена.
- Всех я убил своими руками, Савада, - прохрипел мужчина, вставая. Пустые тарелки попадали на мраморный пол, разбиваясь вдребезги.
Жесткий поцелуй не дал ничего сказать Тсунаеши. Они целовались слишком страстно, слишком... словно, если перестать, они задохнутся друг без друга...
И сейчас в это зале не было ни капельки фальши. Только настоящая похоть, стоны и шлепки обнаженных тел двух людей, которые искренне желают друг друга не только телом, но и душой. И не надо никаких слов - потому что... Занзас никогда не скажет такую сопливую...
- Ты мой, мусор, - пьяно шепчет мужчина.
Кажется, Тсуна заплакал от радости, прижимаясь к теплому телу своего любимого. Пусть он и сказал... Но ведь, теперь-то Десятый знает, что есть за что бороться.
Реборн вернется в первом часу ночи, переступая через ворох оставшийся от хлопушек. Он не забыл своего обещания ученику. Легкая музыка ласкала слух, и бывший аркобалено улыбается. Действительно, особняк Вонголы странное место. Хотя... смотря на уснувших в одном кресле боссов, понимаешь - каковы хозяины...
Мужчина потянул свою завитушку, и все-таки решил отнести хотя бы ученика, чтобы спасти его от слухов, которые явно появятся утром, как только первая служанка кинется убирать зал.
- Мусор, только наступи еще раз на осколки, - тихо прорычал Занзас, отчего Реборн усмехнулся.
- И долго ты будешь строить из себя пьяницу?
- Отдышусь, и перестану, - фыркает вариец, затем мгновенно открывает глаза. - Еще раз попробуешь попялиться на него, вырву глаза.
Реборн тихо смеется, смотря как Занзас легко укладывает Тсунаеши на кресло, а сам натягивает штаны.
- Трусики оставишь на люстре? - спросил бывший носитель желтой соски...
Танец, в котором кружились жених и невеста завораживал. И теперь, Тсуна был нереально счастлив, сжимая руку своего любимого. И то, что невеста - это он сам, его не смущало. И пусть это маленькая свадьба, на которой присутствуют только офицеры Варии, хранители и Реборн с Юни. Наверное сейчас фальши было не меньше. И Реборн улыбающийся, но непонимающий как его ученик будет делать наследника, надвигает шляпу на глаза. Эта свадьба ему понравилась больше.
- Сегодня тоже? - многозначительно приподнял бровь Скуало, наблюдающий за прекрасным танцем жениха с невестой.
- Скорее всего нет, - покачал головой Занзас, заглатывая очередной стакан с водкой. Горло привычно обожгло который раз за вечер. Мужчина мысленно согласился с Савадой, длинная челка действительно ему идет. Хотя бы никто не видит полных ярости глаз. - К тому же... С кем он был в последний раз?
- Не знаю, блондин какой-то, - пожал плечами Суперби. - Шлюха, она и есть шлюха. Проследить за ними сегодня?
- Хочешь узнать, сможет ли этот мусор вставить ей? - хмыкает Занзас. Шутка удалась, по крайней мере, складок между бровями стало меньше. - Чертов позор семьи, как еще наши враги не прознали о том, что эта мелкая шавка...
- Босс не палится, - фыркает Скуало, отходя от успокоившегося Занзаса.
А свадьба продолжалась. Ледяные фигуры ловили сверкание тысячи свечей, пары влились в большой зал, пританцовывая Боссу и его новой жене. Дорогие ткани костюмов и платьев, изысканные прически у дам и выбритые щеки у кавалеров. Везде ложь и фальшь. Потому что со своей дамой Ямамото познакомился только вчера, а всем представляет ее как свою невесту. Или Гокудера, внимательно следящий за Боссом, якобы для того, чтобы в случае чего, сразу же защитить его. Но нет. Ведь причина проста: он уже четвертый год влюблен в Киоко, и то, что он уступил ее Боссу еще не говорило о том, что Тсунаеши может держать свою руку так непозволительно близко к пояснице. Мукуро? Мукуро тоже следит за Боссом, старательно сдерживая свою усмешку. Потому что он владел телом последнего блондина, побывавшего в койке великого Босса. Реохей радуется, что у сестренки появился достойный любовник. Возможно он и Ламбо - единственные честные в этом зале. Так же как и Занзас. Он не скрывает своей злости. Служить чертову пидарасу, словно шавка...
Гости смеялись, разговаривали, пили свое сладкое шампанское и танцевали. Бал удался. Король и королева прекрасны, гостеприимны, особенно королева, после третьего танца со своим женихом удалившаяся для смены платья, и немного задержавшаяся. Впрочем, по красному лицу и взъерошенным волосам Гокудеры, было ясно, что послужило причиной задержки прекрасной леди. Тсуна тоже ходил переодеваться, почему-то решив, что белый костюм неподходящий. Весь в черном он наконец-то стал похож на Босса, хотя мгновенная извиняющаяся полуулыбка Занзасу испортила все впечатление. Главарь Варии сжал зубы, снова начиная злиться. Во всем - извинение. Но хочет ли он прощения? Или хочет извинить? Чего хочет этот мелкий сукин сын?!
А все почему? Или откуда началось? От той ночи, когда Тсунаеши завалился в замок Варии, промокший под дождем, сопливый и хныкающий? Тогда он застал свою, тогда еще, девушку с Каваллоне?.. Да, каково было его удивление, когда он увидел ее потом стонущей под правой рукой? Или лучшим мечником? Но именно в тот день, когда он увидел ее измену впервые, Савада заявился именно в замок Варии. Видимо догадывался, что из элитного отряда убийц мало кто позарится на невинную, но столь доступную всем Киоко Сасагаву. И почему-то именно в тот день Занзас слишком много выпил.
То, что случилось тогда... Из-за этого глава Вонголы чертов пидарас, стелющийся под любого, кто имеет член? Или из-за того, что он вовремя не сказал... - потребовал? - расторжения этой глупой помолвки? Тогда, когда через полгода пришел он снова, но собранный и даже... похожий на Босса. Чего он хотел тогда от Занзаса? Каких слов желал услышать?
Прием уже осточертел варийцу, и он внимательней всматривается в гостей. Может быть хоть кто-то пожелает напасть на Десятого. Хочется размяться. Хотя нет, скорее хочется разорвать кого-нибудь в клочья. Чтобы было много крови... Но свадьба это не то место, где можно допустить подобное. Кровь омрачит лица веселящихся и запачкает белое платье Сасагавы... - снова не верно. Теперь она же Савада. Черт.
В танце Супеби кружит восхитительную Юни. Когда правая рука босса Варии успел записаться в педофилы? Но нет, танец шутливый - детский. Да и Тсунаеши очень строго сверкает своими карими глазками в сторону убийцы - девочка близка ему, словно сестра. И он в очередной раз похож на достойного человека. И именно этого человека выебала половина Италии. Черт с ними. Большая часть уже кормит рыб на дне Средиземного моря...
А Реборн не спеша пытается уже с час приблизиться к Занзасу, который вовремя уходит так, чтобы на пути репетитора, не научившего своего ученика моногамии, попадались знакомые стайки людей. Разговорами они отвлекали бывшего аркобалено. О чем хочет поговорить бывший носитель желтой соски?..
И все же, все когда-то кончается. Заканчивается и этот бал. Отыграл последний танец, невеста в спешке ушла, пожаловавшись на дурное самочувствие. Оно и было понятно - Ямамото и Гокудера ушли среди первых. А Десятый стоял, учтиво кивал головой, принимал последние поздравления. Ушли гости, и куда-то исчезли слуги. Занзас не заметил этого, развалившись в непонятно откуда взявшемся кресле вместе с несколькими тарелками с оставшимися закусками и припрятанной фляжкой коньяка. Вечер становился лучше. Музыканты скрылись, но легкая мелодия осталась витать в воздухе.
-Это Колыбельная для ангела, - словно отвечая на возникший в голове вопрос, сказал Савада, опираясь на большой белый рояль. В полумраке зала он выглядел божественно и как-то слишком невинно. Может быть из-за музыки, а может и из-за легкого дурмана в голове варийца. Галстук слетел, несколько пуговиц распахнулись...
- Мусор, - фыркает Занзас.
Чем закончится этот вечер понятно. Там, в спальне новоиспеченной Савады будут слышны стоны, а тут, среди уже утраченного великолепия они будут слушать тихую мелодию?
- Почему ты не отговорил меня? - голос дрожит, Тсунаеши сложно говорить.
- Потому что уже взрослый мальчик, можешь решать за себя, - кривится вариец, закусывая глоток алкоголя суши. - Фу... Мусор, никогда так не делай... Рис и коньяк несовместилы...
- А мы?
- Кто вы? - красные глаза вспыхивают с новой яростью. Становится страшно, но Тсунаеши пересиливает это чувство. Он долго хотел поговорить вот так: спокойно, с толком, с расстановкой. Он так давно душил в себе все поры, боясь, поджимая хвост словно побитая собака. И теперь... Лучше пусть его убьет этот человек, чем снова стелиться под любого, в надежде, что... Он заревнует? Он хоть что-то чувствует к нему? И к чему это все? Они спали вместе около года. И Савада решил жениться. И... Кажется, именно тогда Занзас послал его, сказав, что устал слушать сопли желторотого юнца.
- Я люблю тебя... - тихо, почти неслышно говорит Тсунаеши, отворачиваясь от мужчины. Сейчас он скажет что-то слишком грубое, слишком обидное. Но только правду. Занзас не склонен лгать. Ему это, в принципе, и не надо делать. Он достаточно авторитетен, чтобы говорить то, что хочется.
Слышно чавканье. Не услышал? И только когда Савада медленно оборачивается, вариец говорит громко, смотря прямо в глаза:
- Шлюх я имею только один раз. Можешь начинать, - он ухмыляется, но в глазах знакомый огонек похоти. Рука многозначительно трогает бедро почти у основания. Тсуне хочется плакать. Именно этого он ждал так давно, но... Занзас не бросает своих слов на ветер. Впрочем, слезы уже текут по щекам.
- Тогда уходи, - окончательно отвернулся Тсунаеши. В этом зале всего лишь час назад он смеялся, скрывая все чувства, позволяя себе лишь виновато смотреть на человека, который когда-то оказался слишком близко, и стал - внезапно - так далеко. В этого злобного мужчину, постоянно хмурящегося, который никогда не улыбается, в этого убийцу влюбился Савада. Вот только... понял поздно? Или подумал, что это действительно никуда не приведет?
- Дожру и пойду, мусор, - со спины послышался смешок. Опущенные плечи Тсуны поникли еще больше. - Знаешь, когда кошка гуляет, у нее потом рождается трехцветный котенок, - слова словно и не принадлежали Занзасу, но тон его. Когда он смеется. А смеется он только тогда, когда ему смешно. Другим обычно в это время далеко не до смеха. - Кого же принесет твоя милая женушка?!
Опущенные плечи Савады вздрогнули, и казалось он сгорбился еще сильнее. Да верно. Его жена же шлюха. Спит со всеми подряд.И там, в спальне сейчас она трахается с двумя его лучшими друзьями, возможно даже не предохраняясь - ведь Десятому нужен наследник. Теперь уже никто не скажет, что она залетела до свадьбы. Казалось бы, где была совершена ошибка? Тогда, когда он бежал по лесу, в слезах, не понимая, что двигается в сторону варийской обители? Или когда послушно отвечал на грубый поцелуй, через который было ясно, что владелец мягких губ слишком пьян?.. Нет, это всего лишь вытекающие. Главная причина в ней, легкой и невинной Киоко, которая так привыкла к вниманию мужчин, что не смогла остановиться только на одном,к тому же щуплом и, наверное, никаком в сексе. Надо было выбирать Хару. Она влюбилась в него, не зная о мафии, и с радостью бы была с ним. Но почему-то Хибари повезло больше, и он ждет своих наследников, двоих. Вот так жена у Хибари!
А у тебя, Савада?
Лучше же синица в руках, чем журавль в небе. К тому же, такой блудливый.
Но в последний момент его интересует жена. Сейчас, здесь рядом он.
- Спокойной ночи, - говорит Тсунаеши, вслушиваясь втихую мелодию. Он так же стоит спиной, немного потирая глаза. Он устал. Эта свадьба высосала из него все, что только можно. И куда идти? В спальне резвится новоиспеченная женушка. Хранители - тоже с ней. Реборн, обещавший поговорить с Зазасом, плюнул на обещание и уехал провожать Юни. Наверное, впервые за долгое время, Савада был так одинок. Столько людей всегда крутится вокруг него, и кто из них был честен?
Занзас.
- А может все же, - ржет мужчина, похлопывая себя па колену. Он пьян, и ему хочется побольнее задеть эту шлюху. И Тсунаеши больно от этих слов. Он зажмуривается, сильно сжимая кулаки. Боль пройдет. Как прошла, когда ему изменила Киоко.
И, в конце концов, все еще есть кабинет. Там много дел...
Да, верно, их же скопилось так много...
Тсунаеши сделал шаг, затем еще один, вспоминая о сделках и докладах...
- Марко Лори, Льюис, Шани, Дарий, Кельвин, Виннио... - тихо перечислял Занзас. - Хотя... Надо сказать по-другому. Зак, Тиль и блондин без имени...
- Что? - вздрогнул Тсуна, вспоминая эти имена.
- Всех я убил своими руками, Савада, - прохрипел мужчина, вставая. Пустые тарелки попадали на мраморный пол, разбиваясь вдребезги.
Жесткий поцелуй не дал ничего сказать Тсунаеши. Они целовались слишком страстно, слишком... словно, если перестать, они задохнутся друг без друга...
И сейчас в это зале не было ни капельки фальши. Только настоящая похоть, стоны и шлепки обнаженных тел двух людей, которые искренне желают друг друга не только телом, но и душой. И не надо никаких слов - потому что... Занзас никогда не скажет такую сопливую...
- Ты мой, мусор, - пьяно шепчет мужчина.
Кажется, Тсуна заплакал от радости, прижимаясь к теплому телу своего любимого. Пусть он и сказал... Но ведь, теперь-то Десятый знает, что есть за что бороться.
Реборн вернется в первом часу ночи, переступая через ворох оставшийся от хлопушек. Он не забыл своего обещания ученику. Легкая музыка ласкала слух, и бывший аркобалено улыбается. Действительно, особняк Вонголы странное место. Хотя... смотря на уснувших в одном кресле боссов, понимаешь - каковы хозяины...
Мужчина потянул свою завитушку, и все-таки решил отнести хотя бы ученика, чтобы спасти его от слухов, которые явно появятся утром, как только первая служанка кинется убирать зал.
- Мусор, только наступи еще раз на осколки, - тихо прорычал Занзас, отчего Реборн усмехнулся.
- И долго ты будешь строить из себя пьяницу?
- Отдышусь, и перестану, - фыркает вариец, затем мгновенно открывает глаза. - Еще раз попробуешь попялиться на него, вырву глаза.
Реборн тихо смеется, смотря как Занзас легко укладывает Тсунаеши на кресло, а сам натягивает штаны.
- Трусики оставишь на люстре? - спросил бывший носитель желтой соски...
Танец, в котором кружились жених и невеста завораживал. И теперь, Тсуна был нереально счастлив, сжимая руку своего любимого. И то, что невеста - это он сам, его не смущало. И пусть это маленькая свадьба, на которой присутствуют только офицеры Варии, хранители и Реборн с Юни. Наверное сейчас фальши было не меньше. И Реборн улыбающийся, но непонимающий как его ученик будет делать наследника, надвигает шляпу на глаза. Эта свадьба ему понравилась больше.