Сплетение будущего и прошлого

Фотография, Силой вытащить из аэропорта, разговор за чашкой чая с машмеллоу, готовка совместная, секс, разговоры о хочу-не-хочу, покупка подарка на день рождения Бьякурану, Шоичи первый раз сам целует Бьяку...

Университет был похож на нечто невообразимое. Вроде бы те же студенты - а все равно Шоичи все также далек от них. Девочки в коротких юбках, не смотря на все еще прохладный апрель, вешаются на все также популярных парней из футбольной команды - для неспортивного Ирие никогда не было понятна эта секта поклонения качкам. Впрочем, мир так далекий от него отображался и в преподавателях, спокойно обсуждающих новый сериал со студентами. Редко где кто-то заведет речь об учебе. Поправив пиджак, ученый направился к ректору, которого не успел застать в свое время.
Он помнил свое студенчество, скучное и по большей мере однообразное. Первый год он даже не знал ни одного имени сокурсников, а из общежития знаком был только с комендантом и Спанером - соседом по комнате. Дальше кто-то начал приглашать на вечеринки, только из благодарности ботанику, который, однако, никогда не отказывал в помощи. Вместо постоянного шума молоденьких студенток, он помнил тишину библиотеки и шорох страниц и яркий свет монитора. Да, быть может и из-за упущенной возможности быть тем, кто стоит рядом с красавицами и наравне разговаривает с идолом университета, он решился на проект машины времени, а может быть... Может и из-за королевы одного из балов - пышногрудой блондинке Крис, которая так грубо отказала в свидании. Хотелось что-то менять, вернуть и сделать так, как кажется в далеких мечтах...
Коридоры тоже, кажется, точно такие же - пусть штукатурка и менялась несколько раз, а паркет переложили да темно-бордовый, все равно, в университете чувствовался дух. Кажется, он никогда не выветрится из больших аудиторий. Даже фикус, стоящий в холле на третьем этаже, все тот же. Немного не настолько ветвист, как в 2025 году, но стоит там же, под большим окном. Именно здесь кабинет ректора. Конечно табличка другая, даже дверь не та, а возле не стоит маленький стол секретаря Тсуны. И действительно - Тсунаеши сейчас в Японии и учится в средней школе, в том же городе, где сейчас живет юный Ирие Шоичи. "А интересно, сколько сейчас Бьякуран-сану? - задумался рыжеволосый, осматривая холл. - Лет семь? Или сорок семь? Откуда он пришел?.. И откуда знает про мое путешествие?.." Сглотнув, мужчина все же направился к кабинету ректора.
Постучавшись и услышав разрешение войти, ученый вошел в теплый кабинет. Вот он-то как раз ничуть не изменился. Все те же стены в темных деревянных панелях, покрытых лаком, потолок с интересной лепниной, хрустальная люстра. Паркетный пол того же дерева, что и стены, мебель на несколько тонов темнее, массивная, как и сам ректор - высокий широкоплечий мужчина с проседью на висках, но чернильными бакенбардами. Цепкие зеленые глаза осмотрели стоящего перед ним человека, а губы натужно растянулись в улыбке.
- Очень рад, что вы все-таки согласились на наше предложение... - мягким, почти что бархатистым голосом, сказал ректор. - Мое имя Рикардо, я ректор этого университета. И я рад, приветствовать вас, как нового преподавателя физики. Как вас?..
- Ирие Шоичи, - сглотнул ученый. Одно из правил пользования машин времени "только вперед, назад нельзя" он нарушил, а теперь... Текущая реальность сильно изменялась под его давлением. Что, если тот самолет упал только потому что он появился в этой реальности? И что будет, если он начнет преподавать - открыто показывать себя, путешественника во времени, пусть и не открывая этого факта?.. Но с другой стороны, работа - это деньги. Запасов, прихваченных из будущего хватит надолго, но кто знает, сколько здесь пробудет сам Ирие? Тем более... Машина времени осталась в далеком 2025 году...
- Вот как?.. Вы вроде бы называли себя итальянцем?.. - подозрительно сощурился Рикардо. Руки были сложены в закрытом жесте крест накрест. Он был очень похож на будущего ректора, но, казалось, его принципы стоят дороже. И он бы никогда не отказался ни от одного начатого проекта...
- В моем роду были итальянцы, - соврал Шоичи. Да и как его могут взять на работу преподавателя, если у него нет ни одной рекомендации и благодарного листа?..
- Завтра, я надеюсь, вы приступите к своим обязанностям. Сходите в отдел кадров, вот... - пролистав стопку бумаг возле себя, он выхватил один лист, после чего вписав туда что-то, передал его ученому. - Отдадите начальнику, после чего вам все расскажут, план занятий и расписание возьмите на кафедре. Всего доброго...
Ректор отвернулся к окну, над чем-то раздумывая. А рыжеволосый стоял у порога с листом и смотрел на него, не совсем понимая, что происходит. Он пришел сюда по другой причине...
- Я надеюсь поговорить с вами о времени, - наконец-то выдавил из себя Ирие, немного склоняя голову. Черт, в самый неподходящий момент проснулись японские привычки.
- Да, я думаю, у нас еще будет время, - кивнул Рикардо, после чего Шоичи вышел из кабинета. Все складывалось слишком странно.
***
То, что происходило, с каждым днем все больше шокировало Шоичи. Бьякуран внезапно начал пропадать из дома, а возвращался за полночь, переодически пахнув женскими духами. А университет казался шумным, но родным муравейником. Все настолько напоминало ему будущее, что он не сразу понял, что уже привык. Привык приходить в большую аудиторию, привык говорить давно заученный текст, переодически вставляя что-то новое. Привык, возвращаясь домой, к тишине и библиотечным книгам, уже давно списанных в 2025 году. Привык, что Бьякуран перестал смотреть в глаза и приторно улыбаться.
И вроде бы все шло своим чередом. Слишком похоже на будущее, почти неотличимо. Только, раньше в одной постели с ним никто не спал.
Да, сначала засыпает Шоичи, а затем приходит Бьякуран, падает рядом, почти не раздеваясь и быстро засыпает. А под утро Ирие быстро собирается, перекусывает бутербродом и яичницей, и уходит на работу. Застыв у окна, наблюдая уже почти полностью покрытый зеленью двор, мужчина понял, что не видел толком Джессо уже с прошлого месяца, а прошло уже три недели. Где он пропадает, если учесть, что раньше не отлипал от него ни на шаг. Вроде бы и спокойно от этого, а спокойствие напускное. Глубоко вздохнув, Ирие решился проследить, куда ходит Бьякуран. Как бы то ни было - он еще ребенок, и может попасть в дурную компанию...

Да, терять свой выходной на слежку было абсурдом, но никак иначе Шоичи не мог успокоиться. Поэтому в серой ветровке и такой же кепке он выждал, пока из квартиры не спустится выспавшийся Бьякуран. Тот был одет легко, не задумываясь о том, что под вечер будет прохладно. Парень с неповторимой улыбкой спокойно прошел мимо серой фигуры (для конспирации очки тоже были убраны во внутренний карман, их заменили линзы). Смотря на то, как улыбается подросток Ирие почувствовал укол жалости к себе - почему же в последнее время он не улыбается ученому? Проходит мимо, не сказав ни слова. Точно... Если бы рыжеволосый не замаскировался, Джессо так же спокойно прошел мимо, брезгливо отведя взгляд от мужчины.
Выйдя на улицу, подросток не спеша шел, изредка заглядывая в витрины. Наверное, он ничуть не жалел о том, что они живут слишком близко к шумному центру. Особенно долго он задержался возле магазина с цифровыми девайсами. Отойдя к стенду с рекламой, Шоичи заметил, как Бьякуран указывает на большие белые наушники, но затем, видимо услышав цену, расстроено вышел из магазина. В руках подростка откуда-то появилась пачка с маршмеллоу, а на губах, немного погодя, улыбка.
Вообщем, движение Джессо показались ученому бессмысленными. Он побродил вдоль магазинчиков, зашел в торговый центр, поздоровался с несколькими студентами из университета, посидел в парке, любуясь голубым небом и молодой листвой. Казалось бы он просто гуляет. Но как можно так гулять, чтобы возвращаться поздно ночью? И из-за этого Шоичи оставался сидеть чуть поотдаль парня. Несколько человек кидали на него подозрительные взгляды, а матери прижимали свои детей к себе. На фоне разноцветных людей, одетых по-весеннему, ученый смотрелся крайне подозрительно. А Бьякуран не замечал слежки - любовался только тем, что впереди его. И ему словно в ответ на улыбку все вокруг становилось умиротворенным.
Вот только, чуть начало смеркаться, как рядом с Джессо появились другие подростки. Одетые по моде, с пирсингом и татуировками. Вроде бы обыкновенные подростки, такие же как сам блондин, вот только... Зачем той девке так сильно липнуть к Бьякурану... Или зачем тот парень протягивает сигарету ему?.. Это не то, чем должны заниматься подростки, тем более, он!
Соскочив со своего места, Шоичи не рассчитал траекторию и врезался в кого-то. Извинившись, он растерянно посмотрел на этого человека. От удивления брови поползли вверх. Ректор, только гораздо моложе, кривил губы. От удара кепка слетела с рыжих волос, а одна линза упала. Слеповато щурясь, Ирие полез в карман за очками, но крупная ладонь перехватила запястье мужчины.
Его резко дернул на себя ректор, чуть приподнимая подбородок.
- А ты симпатичный, я даже готов простить тебя, - зашипел мужчина, вглядываясь в зеленые глаза. - За одну небольшую услугу...
Шоичи распахнул глаза, не понимая, что происходит. И только потом дошло - в этой стороне парка часто собирались мужчины определенной ориентации. Вот только... неужели ректор такой? "Сколько лет работал под его началом, не замечал", - подумал Ирие. Надо было убираться, и как можно быстрее...
Вот только отпускать его никто не собирался. Хватка стала сильнее, а карие глаза ближе...
- А ну убрал от него руки, ублюдок! - резкий рывок и Шоичи оказался прижат к кому-то другому. Необычайно серьезный и раздраженный голос был непривычен, но бешеное биение сердца чуть успокаивалось в знакомых объятиях. И пусть это до неприличия неправильно, что он взрослый мужчина, а он всего лишь подросток, пусть они из разных времен...
- Что ты сказал, младенец?! - карие глаза начали наливаться злостью. Будущий ректор сжал кулаки, явно не собираясь отдавать свою добычу просто так.
- Лучше тебе убраться отсюда, - тот самый парень, который давал Бьякурану прикурить, чуть склонил голову, играя мышцами на руках. Тут же словно ниоткуда появились еще пара парней. Правильно, Джессо никогда не будет драться сам, для этого у него слишком приятная харизма. Он скорее расположит людей вокруг к преступлению, чем совершит его сам. Идеальный организатор.
Ректор прикусил губу, но развернулся и ушел. Ирие сглотнул, понимая, что угроза прошла, и уткнулся в ключицу подростка. Горячие руки погладили ворох рыжих волос, всколыхнув и без того непослушную массу.
- Знаешь, Шо-тян, я всеми силами пытался не разжигать это сильнее... - зашептал Бьякуран, поглаживая мужчину.
- Что? - поднял полные слез глаза Ирие. Так не должно быть. Он должен был верить, ведь как бы то ни было, у парня хорошие друзья, не оставляющие в беде. И пусть от него воняет духами той размалеванной малолетки, а теперь и горькими сигаретами того качка, явно из студенческой футбольной команды.
- То, как сильно ты мне нравишься... - почти неслышно сказал Джессо, внезапно крепко целуя ученого. Словно доказать всем, что это принадлежит ему...
И словно в насмешку в приемнике одной из девчонок играет это слащавое "Танцуя с ангелом":
Я всё ещё танцую с ангелом во сне,
Я не хочу терять частичку твоего сердца,
Пока ты даришь мне все миры, в которые я верю,
И я знаю, что мы никогда не расстанемся…
И Шоичи кажется, что он в небесах, рядом со своим ангелом.

- Словно я танцую с ангелом, танцую с ангелом ... Танцую, словно никогда не танцевал... - напевает Бьякуран, когда они подходят к дому. И Шоичи посмеивается, а когда подросток нажимает кнопки на домофоне, перестает.
- Прости меня, - шепчет Ирие. - Я беспокоился...
- Я знаю, - улыбается Джессо. - Только в следующий раз, когда будешь беспокоиться, не цепляй других парней, - рассмеялся Бьякуран, притягивая к себе мужчину и чмокая его в щеку. - А я тебе нравлюсь?
- Ты хороший парень, - мямлит ученый, отчаянно краснея. Нравится?.. Это так называется?..

---

Свадьба

Танец, в котором Тсунаеши кружил свою жену, завораживал. Ее красивое белое платье развевалось, руки доверчиво лежали в ладонях своего жениха, а волосы, сегодня почему-то закрученные в кучеряшки, подпрыгивали на каждом движении. Доверие, которое так сложно заслужить кому-либо другому, так легко досталось мелкому Десятому. Но стоил ли он этого? Занзасу было жаль эту дурочку, верящую в марионетку, которая, однако, так плавно кружится в медленном вальсе. Свадьба маленькой шлюхи и непорочного цветка, вот только кто из них кто?.. Савада, каждую ночь ищущий новых прикосновений в старом гей-баре, или она, по вкусу различающая каждого из хранителей. Но смотрятся они красиво. Легкая Киоко и не перегруженный мускулами Тсунаеши.
- Сегодня тоже? - многозначительно приподнял бровь Скуало, наблюдающий за прекрасным танцем жениха с невестой.
- Скорее всего нет, - покачал головой Занзас, заглатывая очередной стакан с водкой. Горло привычно обожгло который раз за вечер. Мужчина мысленно согласился с Савадой, длинная челка действительно ему идет. Хотя бы никто не видит полных ярости глаз. - К тому же... С кем он был в последний раз?
- Не знаю, блондин какой-то, - пожал плечами Суперби. - Шлюха, она и есть шлюха. Проследить за ними сегодня?
- Хочешь узнать, сможет ли этот мусор вставить ей? - хмыкает Занзас. Шутка удалась, по крайней мере, складок между бровями стало меньше. - Чертов позор семьи, как еще наши враги не прознали о том, что эта мелкая шавка...
- Босс не палится, - фыркает Скуало, отходя от успокоившегося Занзаса.
А свадьба продолжалась. Ледяные фигуры ловили сверкание тысячи свечей, пары влились в большой зал, пританцовывая Боссу и его новой жене. Дорогие ткани костюмов и платьев, изысканные прически у дам и выбритые щеки у кавалеров. Везде ложь и фальшь. Потому что со своей дамой Ямамото познакомился только вчера, а всем представляет ее как свою невесту. Или Гокудера, внимательно следящий за Боссом, якобы для того, чтобы в случае чего, сразу же защитить его. Но нет. Ведь причина проста: он уже четвертый год влюблен в Киоко, и то, что он уступил ее Боссу еще не говорило о том, что Тсунаеши может держать свою руку так непозволительно близко к пояснице. Мукуро? Мукуро тоже следит за Боссом, старательно сдерживая свою усмешку. Потому что он владел телом последнего блондина, побывавшего в койке великого Босса. Реохей радуется, что у сестренки появился достойный любовник. Возможно он и Ламбо - единственные честные в этом зале. Так же как и Занзас. Он не скрывает своей злости. Служить чертову пидарасу, словно шавка...
Гости смеялись, разговаривали, пили свое сладкое шампанское и танцевали. Бал удался. Король и королева прекрасны, гостеприимны, особенно королева, после третьего танца со своим женихом удалившаяся для смены платья, и немного задержавшаяся. Впрочем, по красному лицу и взъерошенным волосам Гокудеры, было ясно, что послужило причиной задержки прекрасной леди. Тсуна тоже ходил переодеваться, почему-то решив, что белый костюм неподходящий. Весь в черном он наконец-то стал похож на Босса, хотя мгновенная извиняющаяся полуулыбка Занзасу испортила все впечатление. Главарь Варии сжал зубы, снова начиная злиться. Во всем - извинение. Но хочет ли он прощения? Или хочет извинить? Чего хочет этот мелкий сукин сын?!
А все почему? Или откуда началось? От той ночи, когда Тсунаеши завалился в замок Варии, промокший под дождем, сопливый и хныкающий? Тогда он застал свою, тогда еще, девушку с Каваллоне?.. Да, каково было его удивление, когда он увидел ее потом стонущей под правой рукой? Или лучшим мечником? Но именно в тот день, когда он увидел ее измену впервые, Савада заявился именно в замок Варии. Видимо догадывался, что из элитного отряда убийц мало кто позарится на невинную, но столь доступную всем Киоко Сасагаву. И почему-то именно в тот день Занзас слишком много выпил.
То, что случилось тогда... Из-за этого глава Вонголы чертов пидарас, стелющийся под любого, кто имеет член? Или из-за того, что он вовремя не сказал... - потребовал? - расторжения этой глупой помолвки? Тогда, когда через полгода пришел он снова, но собранный и даже... похожий на Босса. Чего он хотел тогда от Занзаса? Каких слов желал услышать?
Прием уже осточертел варийцу, и он внимательней всматривается в гостей. Может быть хоть кто-то пожелает напасть на Десятого. Хочется размяться. Хотя нет, скорее хочется разорвать кого-нибудь в клочья. Чтобы было много крови... Но свадьба это не то место, где можно допустить подобное. Кровь омрачит лица веселящихся и запачкает белое платье Сасагавы... - снова не верно. Теперь она же Савада. Черт.
В танце Супеби кружит восхитительную Юни. Когда правая рука босса Варии успел записаться в педофилы? Но нет, танец шутливый - детский. Да и Тсунаеши очень строго сверкает своими карими глазками в сторону убийцы - девочка близка ему, словно сестра. И он в очередной раз похож на достойного человека. И именно этого человека выебала половина Италии. Черт с ними. Большая часть уже кормит рыб на дне Средиземного моря...
А Реборн не спеша пытается уже с час приблизиться к Занзасу, который вовремя уходит так, чтобы на пути репетитора, не научившего своего ученика моногамии, попадались знакомые стайки людей. Разговорами они отвлекали бывшего аркобалено. О чем хочет поговорить бывший носитель желтой соски?..
И все же, все когда-то кончается. Заканчивается и этот бал. Отыграл последний танец, невеста в спешке ушла, пожаловавшись на дурное самочувствие. Оно и было понятно - Ямамото и Гокудера ушли среди первых. А Десятый стоял, учтиво кивал головой, принимал последние поздравления. Ушли гости, и куда-то исчезли слуги. Занзас не заметил этого, развалившись в непонятно откуда взявшемся кресле вместе с несколькими тарелками с оставшимися закусками и припрятанной фляжкой коньяка. Вечер становился лучше. Музыканты скрылись, но легкая мелодия осталась витать в воздухе.
-Это Колыбельная для ангела, - словно отвечая на возникший в голове вопрос, сказал Савада, опираясь на большой белый рояль. В полумраке зала он выглядел божественно и как-то слишком невинно. Может быть из-за музыки, а может и из-за легкого дурмана в голове варийца. Галстук слетел, несколько пуговиц распахнулись...
- Мусор, - фыркает Занзас.
Чем закончится этот вечер понятно. Там, в спальне новоиспеченной Савады будут слышны стоны, а тут, среди уже утраченного великолепия они будут слушать тихую мелодию?
- Почему ты не отговорил меня? - голос дрожит, Тсунаеши сложно говорить.
- Потому что уже взрослый мальчик, можешь решать за себя, - кривится вариец, закусывая глоток алкоголя суши. - Фу... Мусор, никогда так не делай... Рис и коньяк несовместилы...
- А мы?
- Кто вы? - красные глаза вспыхивают с новой яростью. Становится страшно, но Тсунаеши пересиливает это чувство. Он долго хотел поговорить вот так: спокойно, с толком, с расстановкой. Он так давно душил в себе все поры, боясь, поджимая хвост словно побитая собака. И теперь... Лучше пусть его убьет этот человек, чем снова стелиться под любого, в надежде, что... Он заревнует? Он хоть что-то чувствует к нему? И к чему это все? Они спали вместе около года. И Савада решил жениться. И... Кажется, именно тогда Занзас послал его, сказав, что устал слушать сопли желторотого юнца.
- Я люблю тебя... - тихо, почти неслышно говорит Тсунаеши, отворачиваясь от мужчины. Сейчас он скажет что-то слишком грубое, слишком обидное. Но только правду. Занзас не склонен лгать. Ему это, в принципе, и не надо делать. Он достаточно авторитетен, чтобы говорить то, что хочется.
Слышно чавканье. Не услышал? И только когда Савада медленно оборачивается, вариец говорит громко, смотря прямо в глаза:
- Шлюх я имею только один раз. Можешь начинать, - он ухмыляется, но в глазах знакомый огонек похоти. Рука многозначительно трогает бедро почти у основания. Тсуне хочется плакать. Именно этого он ждал так давно, но... Занзас не бросает своих слов на ветер. Впрочем, слезы уже текут по щекам.
- Тогда уходи, - окончательно отвернулся Тсунаеши. В этом зале всего лишь час назад он смеялся, скрывая все чувства, позволяя себе лишь виновато смотреть на человека, который когда-то оказался слишком близко, и стал - внезапно - так далеко. В этого злобного мужчину, постоянно хмурящегося, который никогда не улыбается, в этого убийцу влюбился Савада. Вот только... понял поздно? Или подумал, что это действительно никуда не приведет?
- Дожру и пойду, мусор, - со спины послышался смешок. Опущенные плечи Тсуны поникли еще больше. - Знаешь, когда кошка гуляет, у нее потом рождается трехцветный котенок, - слова словно и не принадлежали Занзасу, но тон его. Когда он смеется. А смеется он только тогда, когда ему смешно. Другим обычно в это время далеко не до смеха. - Кого же принесет твоя милая женушка?!
Опущенные плечи Савады вздрогнули, и казалось он сгорбился еще сильнее. Да верно. Его жена же шлюха. Спит со всеми подряд.И там, в спальне сейчас она трахается с двумя его лучшими друзьями, возможно даже не предохраняясь - ведь Десятому нужен наследник. Теперь уже никто не скажет, что она залетела до свадьбы. Казалось бы, где была совершена ошибка? Тогда, когда он бежал по лесу, в слезах, не понимая, что двигается в сторону варийской обители? Или когда послушно отвечал на грубый поцелуй, через который было ясно, что владелец мягких губ слишком пьян?.. Нет, это всего лишь вытекающие. Главная причина в ней, легкой и невинной Киоко, которая так привыкла к вниманию мужчин, что не смогла остановиться только на одном,к тому же щуплом и, наверное, никаком в сексе. Надо было выбирать Хару. Она влюбилась в него, не зная о мафии, и с радостью бы была с ним. Но почему-то Хибари повезло больше, и он ждет своих наследников, двоих. Вот так жена у Хибари!
А у тебя, Савада?
Лучше же синица в руках, чем журавль в небе. К тому же, такой блудливый.
Но в последний момент его интересует жена. Сейчас, здесь рядом он.
- Спокойной ночи, - говорит Тсунаеши, вслушиваясь втихую мелодию. Он так же стоит спиной, немного потирая глаза. Он устал. Эта свадьба высосала из него все, что только можно. И куда идти? В спальне резвится новоиспеченная женушка. Хранители - тоже с ней. Реборн, обещавший поговорить с Зазасом, плюнул на обещание и уехал провожать Юни. Наверное, впервые за долгое время, Савада был так одинок. Столько людей всегда крутится вокруг него, и кто из них был честен?
Занзас.
- А может все же, - ржет мужчина, похлопывая себя па колену. Он пьян, и ему хочется побольнее задеть эту шлюху. И Тсунаеши больно от этих слов. Он зажмуривается, сильно сжимая кулаки. Боль пройдет. Как прошла, когда ему изменила Киоко.
И, в конце концов, все еще есть кабинет. Там много дел...
Да, верно, их же скопилось так много...
Тсунаеши сделал шаг, затем еще один, вспоминая о сделках и докладах...
- Марко Лори, Льюис, Шани, Дарий, Кельвин, Виннио... - тихо перечислял Занзас. - Хотя... Надо сказать по-другому. Зак, Тиль и блондин без имени...
- Что? - вздрогнул Тсуна, вспоминая эти имена.
- Всех я убил своими руками, Савада, - прохрипел мужчина, вставая. Пустые тарелки попадали на мраморный пол, разбиваясь вдребезги.
Жесткий поцелуй не дал ничего сказать Тсунаеши. Они целовались слишком страстно, слишком... словно, если перестать, они задохнутся друг без друга...
И сейчас в это зале не было ни капельки фальши. Только настоящая похоть, стоны и шлепки обнаженных тел двух людей, которые искренне желают друг друга не только телом, но и душой. И не надо никаких слов - потому что... Занзас никогда не скажет такую сопливую...
- Ты мой, мусор, - пьяно шепчет мужчина.
Кажется, Тсуна заплакал от радости, прижимаясь к теплому телу своего любимого. Пусть он и сказал... Но ведь, теперь-то Десятый знает, что есть за что бороться.

Реборн вернется в первом часу ночи, переступая через ворох оставшийся от хлопушек. Он не забыл своего обещания ученику. Легкая музыка ласкала слух, и бывший аркобалено улыбается. Действительно, особняк Вонголы странное место. Хотя... смотря на уснувших в одном кресле боссов, понимаешь - каковы хозяины...
Мужчина потянул свою завитушку, и все-таки решил отнести хотя бы ученика, чтобы спасти его от слухов, которые явно появятся утром, как только первая служанка кинется убирать зал.
- Мусор, только наступи еще раз на осколки, - тихо прорычал Занзас, отчего Реборн усмехнулся.
- И долго ты будешь строить из себя пьяницу?
- Отдышусь, и перестану, - фыркает вариец, затем мгновенно открывает глаза. - Еще раз попробуешь попялиться на него, вырву глаза.
Реборн тихо смеется, смотря как Занзас легко укладывает Тсунаеши на кресло, а сам натягивает штаны.
- Трусики оставишь на люстре? - спросил бывший носитель желтой соски...

Танец, в котором кружились жених и невеста завораживал. И теперь, Тсуна был нереально счастлив, сжимая руку своего любимого. И то, что невеста - это он сам, его не смущало. И пусть это маленькая свадьба, на которой присутствуют только офицеры Варии, хранители и Реборн с Юни. Наверное сейчас фальши было не меньше. И Реборн улыбающийся, но непонимающий как его ученик будет делать наследника, надвигает шляпу на глаза. Эта свадьба ему понравилась больше.

---

Когда ты и я - аристократы. Часть 2. Глава 2

Лоф здесь? Но как? Отец бы не допустил такого, я просил его об этом... Он был согласен со мной, и еще всего месяц назад повелительно кивал головой, что никогда не разрешит Варей появиться в моих землях... Но, тогда почему он здесь? Он же начальник тайной охраны, его отсутствие во дворце может повлиять на действия тех, кто хочет заполучить трон. Или посадить на него Руура.

Конечно, Руур не имеет с ними ничего общего, ему не плохо быть принцем - минимум ответственности, свобода действий. Да и отец не оставит свое место так просто. Его дорога к власти была тяжелее, чем у любого другого царя. И он же жаждал этой власти как никто другой...

Но все же... Почему сер Варей здесь? Сер... как глупо. Он всего лишь сын кузнеца и был воспитан как простолюдин. Кровь матери только дала ему необычайную силу, и только лишь. Имея ее не становишься аристократом, даже получив звание начальника тайной стражи, крутясь при дворе... Он тот же неслыханный простофиля. Он... Все тот же человек, который удержал меня тогда...

Еще и бороду отрастил... Точный деревенский хам.

Но, не сказать, что я совсем не рад его появлению. Я слишком давно его не видел, и сейчас понимаю: я скучал. Да, черт возьми, как можно скучать по человеку, который большее время нашего знакомства избивал меня вместе со своими дружками?! Который предал меня, нет... Как можно предать человека, которым никогда не дорожил и которому никогда не клялся в верности? Вытер об меня ноги, посмеялся вместе с кучкой изголодавшихся до зрелищ пацанов, которые аристократы по крови, но не духу?.. Слезы, и откуда они через столько времени?..

Но почему рядом с ним так тепло и спокойно? И снег убаюкивающе скрипит под санями, и так хорошо в этой мягкой шубе, пахнущей дорогими модными духами, запах который я почти забыл... Любить человека, который не считается с тобой, который плюет в твою душу, который... позволил тогда совершиться убийству. Мне кажется, это проклятие.



- Заснул, - с улыбкой сказал я, поглаживая красные щеки принца. Нет, вернее его называть герцогом, но он все тот же хрупкий принц, ревущий даже когда ударит коленку... Но только он умеет встать и гордо пройти дальше, немного хмурясь. Высокомерный ублюдок... Но, быть может оттого, что я провел столько времени с распустившими хвосты придворными, он кажется мне еще более прекрасным. Я ошибался тогда...

- А вы хороший знакомый герцога, - задорно произнес возничий, однако сильно не поднимая голоса. Хочет выведать что-то, пока Его светлость спит?

- Мы вместе учились в школе для магов, - уклончиво отвечаю. Ему-то зачем знать все? - Почему Его высочество ходил за ягодами сам? Неужели нет слуг?..

- Господин любит иногда прогуляться в одиночестве, - ответил извозчик, кивая себе самому. - Ну вот, мы и приехали...

Ох, действительно. Издали и не видно, что здесь город. Слишком ночь здесь темная, да и огни не горят. Неудивительно, что путники в этих местах теряются. Да и... кому захочется входить в замок из черного камня, наполовину зарытого в снеге и покрытого изморозью. От стен словно исходит еще больший холод... И окна такие большие, наверное внутри так же царит мороз...

Лошади стремительно перешли через сброшенный мост. Словно в средневековье какое-то попал... Но то, что творилось за воротами я увидеть никак не ожидал. Это словно царство ярких огней... Разноцветные фонарики стоят у каждого дома, делая все тот же холодный камень более приветливым и теплым. Люди еще не спали, не смотря на окутавшую город тьму: молодые гуляли, взрослые доделывали дела. И это все темные? Те самые чудовища, которые, как только их убьешь сгнивают, а на утро от них остается лишь пепел? Другие, очень похожие на людей...

- Не стоит судить стадо по одной паршивой овце, - сказал кто-то, отчего я вздрогнул. - Хорошо, что вы его нашли... Мы думали, что господин опять потерялся...

Лошади негромко стучали копытами по спрессованному снегу, и рядом с нами шел человек... темный.

- Ты тоже из таких овц, Рональд, - щурюсь, оглядывая его. Волосы собраны в хвост, без головного убора, впрочем, как и все в этом городе. Все то же мерзкое лицо, черные глаза... Только одежда более приличная, хотя зимой в кожаном пиджаке не походишь.

- Ты как всегда щедр на остроты, впрочем, все равно. Что ты здесь делаешь, Лоф Варей? Господин только-только нашел в себе силы успокоиться, - он поудобней зацепился руками за бок саней и в мгновение запрыгнул вовнутрь, оказываясь рядом со мной - с Заром на руках я находился на сидениях позади извозчика. - Ему было очень плохо... Он верил в тебя, а ты предал...

Хмыкаю. Разговаривать с этим темным ублюдком хотелось меньше всего, хотя... Чем он занимался здесь все это время? Были ли у него мужчины или женщины? Но узнавать это у самой преданной собаки это не профессионально. Как начальник тайной стражи, я должен действовать аккуратно.

А пока, мне действительно нравится этот город. Но... будь моя воля, я бы забрал Эльзара с собой в свой дом в Лоргоне, но боюсь он ни за что не захочет возвращаться в этот город.

---

Часть 2. Глава 1

Вечер близился, и я уже плотно кутался в свой укороченный плащ на меху. Как все-таки холодно, середина осени, а мороз стоит жуткий - деревья давно попрощались с листвой, а реки покрылись льдом. В герцогском замке топят все печки, но тем не менее, приходится менять теплый плащ на другой, без меха, но все равно достаточно плотный. Это первая разгадка тайн темных - почему они всегда ходят в длинных плащах. Во-первых, здесь редко когда бывает тепло, а в-вторых, они привыкли. Мне, наполовину человеку, жившему в теплых полосах, привыкнуть к этому было ну очень сложно. В длинных полах я постоянно путался, падал, и пару раз вывихивал себе что-нибудь, посему, длинный плащ пришлось укорачивать, а на штаны нашивать плотный слой пуха. Но эта проблема была самой мелкой, которая могла существовать в северных землям. Холодно ведь бывает и там, в школе или дворце, и в Лоргоне на рождество падает оранжевый снег... А вот решать разногласия между темными мне не приходилось.

Становиться судьей для них мне казалось чем-то невозможным. К тому же, пока не было действующего герцога, дел поднакопилось, и ко мне приходили люди, у которых возникли разногласия еще до моего рождения! Люди... Варнаи, людей здесь мало - лишь те, кто сумел сбежать от перста короля. Темные тоже принимали не всех, неугодных королю, а только тех, которых затрагивало политическое положение. У меня в замке кухарка - знахарь, которая вместо того, чтобы вылечить Рууру царапину, наслала на него хворь, потому что у того аллергия на еловые иглы. Ее должны были повесить, но она успела скрыться. Вот и старайся не быть таким, и в то же время не осрамить славу своего отца, который изредка, но появляется в этом замке. Впрочем, гости у нас бывают редко, поэтому я рад каждому.

Ну какой черт меня дернул идти за клюквой именно под вечер? Темнеет слишком рано и вот так стремительно - только солнце стоит высоко и вдруг внезапно пропадает. А ночью в моем тонком плаще и без теплых штанов можно замерзнуть насмерть. Иногда... иногда летом находили трупы, которые так и не нашли дороги к очагу. Даже то, что я маг не спасет. Слишком... холодно. Это сбивает, а чтобы творить магию надо быть в полном равновесии с собой. Оно есть, когда руки дрожат или не сгибаются от мороза, но не когда в голове начинается паника. А она появляется, когда ты стоишь посреди ледяного поля, и вокруг не видно ни одного дерева, которое можно поджечь, а только снег, который только тает. А под ним же ничего, чуть-чуть травы и все... Нормальный костер не разведешь, только потратишь силы... Черт возьми, где тропинка, я же опирался на этот раздвоенный камень... Черт! И следов не видно...

Я потерялся! В который раз! Что же делать? Не паниковать и найти тропинку, но... Я исходил все кусты, в поисках ягод, везде следы... Ноги по колено в снегу. Не паниковать. Я все-таки в роще, здесь есть дрова, но жечь их... На севере итак мало зелени, а если я погублю еще несколько деревьев! Нет, спокойно, я найду дорогу. Главное, выйти к тому холму, откуда будет понятен путь к замку... Но куда идти? Солнце село... Как быстро...

Ноги сами рвутся вперед, к прореди среди деревьев. Там свет! Туда, быстрее! Перепрыгивая через сугробы, я мчался туда, только бы успеть! Только бы это были сани перевозчика! Его фонарь так ярко светит... Это же он! Хоть бы это был он...



- Милорд, так зачем вы в наши края? Натворили чего? - улыбается старик в усы, искоса поглядывая на меня. Ухмыляюсь, свободно сидя рядом с ним. Все-таки, я сын кузнеца, и привык к морозам, корда его светлость выкидывал на улицу в одной рубашке. Все-таки, здесь не так уж и плохо. Зачем только шубу натянул? Сейчас валяется на сидении, когда я в свитере и тонкой куртке на пуху сижу на козлы рядом с кучером - давно я не видел лошадей. Да по этому снегу только на санях да с собаками. Но нет, держат еще коней. - Вы не подумайте, что я надоесть вам пытаюсь, просто у нас незаконных не очень любят. А если что-то серьезное, и повесить много.

- И многих вешают? - заинтересованно спрашиваю. Надо же, Зар еще и отдает распоряжения о проведении казней? Вырос или очерствел?

- Только тех, кто там убивал, - качает головой кучер. - Вот только наш герцог мягок, поэтому и отправляет их обратно на суд королю. Поэтому казни только те, которые проводят главы родов в своих кругах. И то... герцог запретил.

- Значит, не все так плохо, - я улыбнулся, полной грудью вдыхая морозный воздух. Там, в королевстве сейчас бабье лето, жарко очень, а здесь... Словно в другой мир попал. В сумке лежит послание короля, в котором он распоряжается дать необходимые советы Эльзару до следующего лета. То есть полгода с моим мальчиком, ведь я так давно его не видел. Многое, что произошло, с тех пор, когда была убита принцесса. Я стал начальником тайной стражи, успел обручиться с Ташенькой и разойтись с ней же, впасть в немилость короля раз пять и столько же выйти из нее, и вот, заслужил того, чего хотел так давно: приехать сюда, к нему.

- Милорд, а вы не похожи на тех, кто сюда ездит, - весело рассмеялся извозчик. - Видимо, друг вы герцогу. Вот ему радости буде...

- ..ой! Подождите! - еле слышно, мне не показалось? Да еще и голос знакомый. Что ж, кучер молчит, значит пока... - Стой же!

- Останови повозку! - кричу мужику, на ходу спрыгивая с саней. Где? Это же...

- Я здесь! - вон там, у рощи кто-то стоит? Или это просто тень от фонаря, прикрепленного у извозчика над головой?

Нет, движется!

Ринувшись вперед, я призвал шубу. В любом случае он замерз! Ночь давно уже покрыла этот мир. Мех приятно согревал руки, а я все бежал вперед, туда где еле заметно колыхались тени. Можно не спешить... но что если у него не хватит сил кричать дальше? Что если он еще в деревьях?.. Вот он!

Мы сталкиваемся, и он, не выдерживая падает в сугроб...

- Зар! Мальчик мой, - не веря собственным глазам, я присел рядом с ним. Все тот же очаровательный мужчина с черными волосами, значительно отросшими, и глазами цвета этой самой ночи. Ведь в снегу, с красным носом и такой же яркой клюквой в руках. Хватаю его в охапку, крепко-крепко прижимая к себе. Я знаю, он морщится, от моей бороды, но... - Как же я по тебе соскучился, Эльзар...

Он молчит, но разглядывает меня с широко раскрытыми глазами. Но... какой же он холодный! Шуба ложится на его плечи, а его я подхватываю на руки.

Наши лица оказываются так близко друг к другу, и я, не выдерживая, целую его холодные губы.

- Л-лоф?

---

Тяни, ты все равно меня не вытянешь,
Тяни.
Я все равно останусь для тебя в тени.
Ничем не сможешь ты мне, милая, помочь,
С тобой я обречен. Мечтаешь о любви...
А я-то тут причем?
Король и шут "Тяни!"

Высокая блондинка с завязанными в хвост волосами вела за ручку маленькую девочку, которая весело смеялась, дергала длинный подол и что-то быстро щебетала. Королева только по-доброму смотрела на свою дочь, девочку, из-за которой она страдала больше всего. Но едва эти голубые глаза, ее собственные, было дороже всего, и плескающееся счастье в них... Потому что сама никогда не была такой. С детства она была влюблена в своего друга, но никак не в холодного и злого принца, который чуть позже убил своего отца. Еще с малых лет ей говорили, что она будущая королева... И она не хотела. Любая попытка побега пресекалась семьей, а Руки, отчаянного помощника, всегда наказывались. Он тоже любил ее, верил, что им удастся быть вместе... Но его семья не владела никакими богатствами, только сильным даром... Не больше. А просто подающий надежды маг - не лучшая партия для первой красавицы королевства. Замужество принесло только боль... Сначала король не обращал на нее внимание - заканчивал очередную войну магов, но после... Об одном она благодарила богов - что каждый его визит в ее спальню приносил ребенка. Руур, Реда и Эна, и один раз, отличающийся от других.
Мужчина вошел в спальню со свертком в руках. Волосы, связанные в пучок, были слегка влажными, видимо он только что из душа. Женщина вздрогнула, визит его был неожиданным, так же как и предыдущие два. Она не хотела его видеть здесь - где угодно, только не в светлой спальне королевы. Но, король не спешил что-либо говорить. Только подошел ближе и положил на кровать сверток. Женщина, не удержав любопытство, приблизилась к нему. Мужчина нетерпеливо развернул ткань и сжал губы. На черных шелковых тканях лежал маленький ребенок с черными, как ночь глазами. Он не плакал, просто смотрел на склонившихся над ним людей. Король сжал губы и отошел от кровати.
- Кто это? - тихо спросила она, присаживаясь около ребенка. Черные глазки, казалось, очень внимательно смотрели на нее. Женщина ласково улыбнулась и провела рукой по головке с редкими черными волосами.
- Ублюдок, - скривился король, складывая руки на груди. - Я чувствую в нем свою кровь...
- Он ваш сын? - женщина, уже смелее подняла малыша на руки. Тот только прикрыл глаза, чувствуя тепло.
- Сын... племянник... может даже дядя! - кривится мужчина. - Кровь нашей семьи виднеется, но определить степень родства невозможно.
- Ему не больше двух месяцев, - шепчет королева, укачивая чересчур спокойного ребенка. - В это время вы были на поисках брата.
- Вы обвиняете меня в неверности, моя супруга? - усмехается король. - Что ж, видимо вы слишком хорошо знаете законы, ваша семья постаралась на славу. Или вы это сами? Ну да, я совсем забыл, вы ведь так отчаянно стремитесь к другому мужчине, моя измена была бы для вас отличным вариантом.
- Не смотря на мои желания, я верна вам, - вскрикивает она, вскакивая с кровати. Ребенок, только-только прикрывший глазки снова внимательно смотрит на них.
- Я так могу быть в этом уверен? - кривится мужчина, подходя ближе. Большие руки перенимают малыша, прижимая его к груди. Широкая ладонь успокаивающе поглаживает маленькую спинку. - Не заставляй меня злиться. Процедура проверки верности не придаст тебе признательности придворных. Но тебе она не нужна. Тогда подумай о Руни... Навряд ли он будет так уж рад тому, что тело его женщины сможет увидеть любой.
Она вздрогнула, вцепившись руками в подол своей юбки. Голубые глаза наполнились слезами, забывая, что она сильная, что она верит, что когда-нибудь она будет рядом со своим любимым. Это не возможно, только не тогда, когда этот циник жив. Король не ждал от нее ответа, только напряженно думал. Кто этот ребенок? Даже если он его сын, то...
- Ты ведь выбрал ему судьбу? - спрашивает женщина, украдкой вытирая слезы.
- Он займет место моего брата, - кивает мужчина. - Завтра можешь заявить о моей измене. Если ты этого не сделаешь... Послезавтра такой возможности уже не будет.
И он выходит из комнаты с ребенком на руках, а черные глаза малыша непрерывно смотрят на нее, пока толстая дверь не закрывает обзор.
Она не могла даже подумать о том, что перед ней встанет такой выбор: любовь или... Или это чудо с реденькими черными волосами и такой недетской чуткостью. Он не плакал, вообще молчал. Можно было бы подумать, что его заколдовали, но и в последствии Зари очень редко плакал, даже улыбался чаще, хотя и не много. Король редко посещал своего ребенка, после того, как королева забрала из его спальни малыша. Тогда он впервые заплакал. Точно так же как и она, в тоже мгновение, словно отражение. Тогда она поняла, что сделала правильно. Только так Эльзар будет наравне с другими, его не будут так чураться, как если бы он был бастардом. И Эльзар вырос красивым и сильным, как она и хотела, но к сожалению, судьбу изменить не могла - сегодня эта церемония, когда Эльзар вступает в законные права как герцог Северной земли, как когда-то брат короля, который слишком быстро умер. Что же ждет ее сына, милого мальчика, который не рос как Руур. Он не умеет убивать, и никогда не сможет быть таким - безжалостным, грубым. Он не его отец. Это худшая судьба, которую только можно было придумать. Даже убийство младенца не было бы таким негуманным.
Место, которое ее сын выбрал для церемонии было жутким - старая церковь магов, проклятое место. Обветшалые стены, гнилые балки, окна с чернеющими провалами, под которыми валяются осколки разбитых стекол, даже окровавленных. Давно тут случилась страшная резня, в процессе которой был убит предыдущий король. Место, где было совершено отцеубийство. Почему Эльзар выбрал именно его, никто не знал, но приближаться туда не хотелось, поэтому королева расположилась у здания на широкой скамье, наблюдая за тем как бегает ее дочь. Сердце болело.
Сады вокруг церкви были прекрасны. Высокие дубы, ухоженные клумбы, все еще действовала магия, наложенная на них. Только на каменных дорожках прорывались тоненькие стебельки травы. Даже тут волшебство было не всесильно, как и в жизни. Она защитила сына от нападок, но не может уберечь от этого чертова титула. Сейчас она ненавидела своего мужа так сильно, что на глаза наворачивались слезы. Маленькая Эна даже замерла, внимательно смотря на маму.
- С Заалом все будет холосо? - не выговаривая спросила девочка, склонив голову. И королева подобралась, смахивая нахлынувшую печать, оставаясь сильной женщиной, настоящей женой Его Величества.
- Конечно, моя милая, это его...
- Сегодня он станет настоящим герцогом, - мягко произнес кто-то позади. Высокий мужчина с черными волосами и седой прядью смотрел строго, но в серых озерах плескалось что-то вроде нежности, коей никогда там не было.Королева замерла в удивлении, но наваждение пропало как и появилось. Король посадил девочку на скамью рядом с собой, смотря вдаль, где среди густых крон на крыше виднелось две закутанные в черное фигуры. Король еле заметно нахмурился, но остался сидеть, прикрыв глаза. Он нисколько не потерял силы, уничтожить тех, кто посмеет помешать ритуалу и последующей церемонии, не составит труда, а пока пусть королева и дочь насладятся тишиной.
Но тишина надолго не задержалась. Недалеко зашуршала трава, хрустнула сухая ветка под подошвой тяжелых ботинок, и перед светлые очи королевской четы явился еще один ребенок - старший сын Руур. На его лице появилась улыбка - копия отцовской. Презрение и высокомерие, привычные качества тех, кто принадлежит к роду Фалогов, что течет в крови.
- Семья в сборе, - хмыкнул он, придерживая рукой ремень, на котором был прикреплен меч. Широкий подбородок был высоко закинут, глаза немного прикрыты, а нос немного морщился. - Ах, да. Эльзара же нет, хотя...
- Он твой брат, Руур, - строго произнесла королева, ненавидя своего мужа за такое воспитание сына. Руур вовсе не такой, он добрый и ненавидит драться, а еще очень сильно любит своих брата и сестер. На мгновение наследник стушевался, но тут же взял себя в руки. Все-таки ему еще слишком далеко до отца. И сейчас Ее Величество жалела о том, что с королем все хорошо, что он сидит здесь рядом, а не умер на той кровати от болезни.
- Твоя мать права, Руур, - кивнул отец, вставая. - Каким ублюдком он бы ни был, твоя мать и я приняли его в семью.
- Пора, - холодно бросил кто-то позади, и зашагал следом за королем.

Сердце билось как бешеное, а руки тряслись. Мне казалось, что мир рушится. Медленно опадали куски глиняной массы, сухой, отчего везде была красная пыль. Дышать тяжело, но надо суметь сделать хоть что-то перед этой самой гибелью мира. Моего маленького мирка.
Шаги давались с трудом, ноги казались ватными, а ступни обжигало, словно мой путь лежит через горящие угли. Все закончится так, как задумывалось отцом изначально: смерть в северных землях, среди тех, кому принадлежит моя половина. Я, чертов ублюдок, чей отец даже не помнит, с кем изменил своей жене!.. Моей красавице-матери. Какого черта он вообще на ней женился? Он же... Почему не выбрал другую, которая заслуживает этого. Не мама, влюбленная в Руни...
"Так легче, легче кого-то обвинять, чем принять свое предназначение..."
Что? Это... Это не мои мысли! Кто?..
Рональд стоит чуть потдаль, в тени пышных лип, только-только начинающих обновляться листвой.
"Не влезай мне в голову".
"Если бы ты не хотел, я бы ничего не увидел", - произнес голос в стенках, удерживающих мозг. Все еще было болезненно принимать сообщения от темного, но не так как раньше. Тем не менее, боль отвлекала от предстоящего, просто не думать о том, что скоро все кончится. И начнется агония, попытка выжить, страх перед очень скорой смертью... Почему отец так спешит провести этот ритуал? Открыть всем темным, кто их новый босс... Они пока только предполагают, но уже пытались убить меня! Что будет после того, как узор на спине станет сначала кроваво-красным, а после выжжет еще несколько линий?.. Я выбрал именно эту церковь, потому что сюда они не сунутся - слишком большая концентрация магии, которая под рукой отца может превратить полмира в руины. Ведь здесь... здесь он убил деда. А может быть я выбрал его потому, что тут же он убьет сына?..
Мы поравнялись с темным, и я посмотрел в его глаза. Быть может с надеждой, со страхом, с болью. Предназначение? Мое ли? И так уж необходимо идти туда, вовнутрь церкви? Глупые вопросы, потому что ответ один: от этого невозможно убежать, спрятаться. У меня ничего не получится. Я не смогу сбежать как сестра.
Мягкая улыбка на губах Рональда, который сам боялся не меньше моего. Потому что, уходя, я заберу его с собой, в то место, откуда он ушел. Какие причины были у него? Мне не нужно даже спрашивать, мне расскажут и без его ведома. Там, где солнце появляется так редко, а температура не поднимается выше нуля. А может нас убьют по дороге, или же только меня? Да и какой повод гадать? Я не смогу убежать ни в коем случае.
- Мой герцог, я думаю...
- Пора, - кивнул я, следуя вперед по вымощенной камнями дороге, ломая тоненькие стебельки, рвущиеся к жизни. Маленькое желание уничтожить что-то также, как уничтожат меня: беспощадно, не обращая внимания на причиняемую боль. Я слишком сильный, чтобы упасть. Слишком гордый, чтобы умолять оставить меня в покое. Слишком... боюсь причинить боль своей семье, чтобы так просто отказаться. Моя мать не отказалась от меня, моя сестра была со мной и помогала мне сколько могла... И отец, не выкинувший меня, не бросивший какой-то аристократической семье без детей. Нет. Забрал себе и сделал тем, кто я есть. Не заносчивой сволочью, как мой брат, не тем, но и не тем, кто может бросить все ради мечты, как Реда. Отец, которого я никогда не назову "папа" только из-за того, что он предрек мне. Судьба, достойная самого худшего грешника. Судьба герцога северной земли.

Идут. Король со своей величавой аурой, от которой сводит спину для поклона. Сейчас церемония, и горделиво стоять не получится. Мы кланяемся, я и Марод, который делает это с легкостью. Слишком податливый Его Величеству. Как будто крыса, которую приручил один хозяин, его принимает, а других кусает ядовитой слюной. И эта тварь посмела нацелиться на сына хозяина? Не думает, что за это ему хвост отрубят? Пожалуй, я бы с удовольствием исполнил бы такой приказ Его Величества. Блядь, да я буду исполнять все, что он захочет, даже задницу подтереть, это же король, его величие и власть нельзя измерить... И я должен ему за возвращение этого гребанного титула! Да этот самый ритуал проводили и на мне, пить кровь этого говнюка военачальника, хуже быть не может. Даже при том, что теперь поместье Варей принадлежит мне. Оно в этом городе, на окраине. Однако, посещать его нет никакого желания - оно было заброшено около десяти лет, наврядли оттуда успели убрать изображения моей матери...
И в подданных у меня пятьсот человек, помимо города. Разве не этого я добивался? Равенства со всеми школьными друзьями, чтобы Эльзар не смел смотреть на меня, как на низкопробного мага? Но завтра он отправляется на Серую землю, и, черт возьми, я не знал, что влюблюсь в этого мелкого! Так почему же? Что в нем такого? Красивый? Быть может, но и Марод красив, и Рональд, даже папаша малыша не плох собой, а я никогда не западал на парней. Хотя, он и не похож... Слишком хрупкий для мужчины, неустойчивый, хочется защищать, хоть он и не нуждается в этом. Маленький принц, заносчивый, но никогда не грубый. Стойкий. Мой мальчик.
И сейчас до жути хочется схватить его, поцеловать и убежать так далеко, чтобы ни его отец, ни мои друзья-псы не сумели найти. Смешаться с миром. Исчезнуть в один миг, но... Он не будет счастлив. Если бы хотел сбежать, но сделал это давным-давно. Он слишком ценит магию, чтобы расставаться с ней, и, что говорить, очень близок с семьей. Если он не сбежит, очередь наследования подойдет к маленькой Эне, а этого Зар допустить не может. Он благороден. Даже слишком.
Но смотреть, как он идет сюда, почти невозможно. Тонкие руки придерживают шпагу - элемент власти, а не оружие. Золотая гарда, украшенная ажурными сплетениями роз, ловит лучи вечно заходящего солнца Лоргона, и отводит взгляд от пустых черных глаз, которые сейчас смотрят пристально вперед, не осматривая своды старой церкви и присутствующих магов. Больно, в них очень больно смотреть, и в бессилии отвожу взгляд на сомкнутые в плотную губы, бледные, кажущиеся чересчур тонкими. А ниже гордо вскинутый подбородок, без щетины. Шея... маленькое адамово яблоко, тонкие жилки, выступающие ключицы, полуприкрытые прямым воротничком белоснежной рубашки, две пуговицы на которой вольно расстегнуты. И как всегда, одежда висит на нем, как на манекене. Поверх рубашки расстегнутый черный пиджак с прямыми краями, классические брюки и туфли по ноге. Красота и изящество в каждой вещи, но все это дополнение к природному снобизму. Черт... Я начинаю снова злиться.
Зачем я здесь? Его Величество сказало, для подстраховки, думает, что нападут? Темные или свои? Да и зачем такая помощь как недоученные маги-школьники? Хотя, можно сказать, это первое мое задание, ведь теперь, вступив в права наследования своего титула, я наделяюсь полномочиями помощника смотрящего тайной стражи короля. Таково условие короля, не пес его сынка, но и не вольный дворянин. Я не знаю кто в моем подчинении, в чем мои обязанности. Да и кого мне защищать? Эльзара? Или королевскую семью, расположившуюся в глубоких креслах большого круглого зала под куполом. Всюду осколки и мусор, все наполнено пылью, но убирать ее нельзя - сколько крови под ней? Ведь здесь король убил своего отца.
Байка старая, мне рассказывал еще мой старик, как страшную сказку. Была пышная церемония свадьбы короля с женщиной, которая должна была стать мачехой нашему Величеству. Ему не нравилась она, и тогда, сотворив мощные чары, почти те же, что Эльзар использовал для Рональда, но более мощные. Вихрь перерезал всех, кто находился внутри, словно настоящая мясорубка - кровь, остатки гостей и короля со своей невестой... С тех пор многое изменилось, ведь главы большинства семей сменились, взамен уничтоженных на той церемонии.
Сейчас в церкви не осталось ни единого целого стеклышка. Пустые витражи, через которые задувает ветер, мешая пыль на полу, зрелище не менее печальное, чем возведенный крест насреди зала для проповедей. Когда-то давно печальные фрески украшали своды, но после того события были уничтожены кровью и ветром. Тогда все те картины изобразили на этом кресте, в память тех, кто погиб за старого короля. Вырезанные на стальном памятнике, они были более жуткими, чем если бы лежали поверх стен. И смерть первого короля, разрываемого внутренними чувствами, казалась такой реальной. Искореженное болью лицо Нарага, глаза, полуприкрытые напряженными веками, каждая линия гравировки стального креста передавала все, что испытывал первый. Стоя перед северной дверью в зал, я лучше всего видел именно страдания железного короля. И они так были похожи на мои собственные. Нельзя уйти от своей боли, она когда-нибудь возьмет свое...
Но сейчас совсем не то время, чтобы развешивать свои сопли. Прежде всего: защита Зара. Мне все равно, что случится с любым в этом зале, но малыша задеть ничто не должно, собственно, поэтому моя позиция - северная. Там снаружи, за западными дверьми стоят стрелки, поэтому Вольф и Фариш, прошедший посвящение в псы немного ранее первого, защищали те двери. В случае чего, они достаточно надолго задержат нападающих. Тем более, что мой лучший друг специфицируется на ближнем бое, а Фар на дальнем, то в случае необходимости один сможет защитить другого, пока тот уничтожает тех, кто позади. У окон еще не посвященные - Мак, Патис, Маркор и Эддерик. Сам фундамент церкви полтора метра над землей, стены снаружи очень гладкие, забраться по ним почти невозможно, да и подоконники с обратной стороны полукруглые, уцепиться не за что, но... Темным же так легко перемещаться в пространстве, они словно животные, не люди. Если они попробуют... Наврядли удастся удержать нападение до окончания ритуала. Ведь пока идет ритуал, никто из королевской семьи не может колдовать. Даже король.
- Эй, стой у восточного окна, - киваю Мароду, там никого нет - сторона выходящая на реку, оттуда достаточно сложно попасть вовнутрь. И именно этот путь я дал охранять тому, кому не доверяю больше всего.
Что касается меня самого - северные двери. За ними когда-то было место, где проповедники отдыхали и составляли свои речи. Не сказать, что место опасно, но там находилась небольшая дверца, которую стрелки отказались охранять. Не думаю, что темные ее пропустят. В случае этого, я смогу дать должный отпор. Может быть, я и переоцениваю свою мощь, но ни в коем случае не позволю причинить вред Эльзару. Там, около самой дверцы стояла Реда и Райн, пусть они и слабые маги, но предупредить о нападении смогут.
Теперь осталось только ждать, пока этот чертов ритуал не закончится.

- От третьего солнца на семь десятых луны, около полуполуночи, постановил один из королей, и да будет так, - закончил король, передавая чашу с кровью своему сыну. Уже почти стемнело, и лица Эльзара было почти невидно. Я создал легкий шар со светом, и удовлетворенно смотрел на красивое лицо малыша. Он красив... Теперь, с красными от чужой крови губами, его вид больше похож на диких ведьм в далеких восточных лесах. Ветер растрепал черные волосы, отчего несколько прядей так же обагрились. Принимая ношу не по своим силам, он выглядел величественнее, чем король, стоящий неподалеку. Казалось сейчас должен политься дождь и грянуть гром, а дикий ветер все же задует мой светлячок, и только вспышки молний будут окружать этого получеловека-полутемного. Но нет, ничего подобного не случилось, только свечи в старых резных канделябрах негромко затрещали, освещая зал еще сильнее. До конца ритуала оставалось совсем немного - молитва принимающего правление к тому, кто не сумел передать власть будучи оставаясь в здравии и жизни. Темные, принимающие ритуал пропали в одно мгновение...
Минута между заключительными словами Его Величества и молитвой ненаследного принца казалась будет бесконечной. Или это из-за необъяснимой магии, витающей вокруг. Она цепляясь за огоньки свечей, расползалась по всему залу, и так же необъяснимо вытекала из пустых витражей. Оранжевые отблески пламени, цепляясь за невидимые потоки, играли на красивом лице Эльзара, делая белоснежную кожу немного более яркой. Тени, цепляясь за ресницы, удлиняли их, и залегали на щеках, делая скулы невероятно острыми. Мне хотелось увидеть, как огонь плескается в чернильных глазах, но он не смел их открывать, потому что пляска казалась бы лживой…
- Я прощу у тех, кто ушел, силы… - зашептали нежные губы Зара, и я помнил их вкус: сладковатый, с маленькой толикой горечи кофе и медикаментов. Да и наврядли я бы смог забыть красоту его гибкого тела, мягкость волос и то выражение лица, тогда – когда мы стояли под дождем, обнимая друг друга. Чистые помыслы, не затуманенные положением в обществе, настоящие эмоции, которые он всегда так тщательно скрывает. Мой мальчик…

Внезапный треск, слишком громкий остановил меня. Я открыл глаза, пытаясь увидеть, что происходит вокруг, но отец затуманил зал. Большинство свечей погасли, осталась лишь одна в оплавленном подсвечнике, непонятного цвета. Цвет засохшей и запыленной крови? Надо продолжать… Что бы ни творилось в тумане…

Черт возьми! Я почти поверил в то, что нападения не произойдет! Король молодец, отличный ход – затуманить все, однако, как в таком плотном облаке найти врагов и не покалечить союзников? Сзади шорох, слишком легкий для моих друзей. Выпад из-за левой руки и мой меч звонко противится кривому ятагану. Фигура нападающего скрыта плащом, но двигается он замечательно. Я видел, как темные умеют сражаться, пусть и не во всю силу – бой малыша с Кристофером был весьма показательным. Так же, я хорошо заметил, что основа их сражения – нападение, а оборона очень сильно хромает. Они уверены, что их мастерство не пересилить? Не из-за этого, напыщенный ублюдок даже не думает снимать плащ с длинными полами, которые, должно быть, усложняют движение?.. Ты недооцениваешь меня, ублюдок!
Резко перекидываю клинок в другую руку и кидаю заклинание, которое разжижает пол. Не забывай урод, что ты идешь не просто против воина. Я и маг!
- А-а-а! – женский крик издавался откуда-то позади. Черт, на королеву напали или на Реду?.. Резко вскидываю меч, подавая ближе к гарде противника. Сила удара не плоха, да сука? Не выронил меч, но кончик весьма ощутимо трясется. Выбить будет еще легче… Ай! Ты-то куда? Два на одного? Да ребята, вот это запал, вот это страсть!
Делаю резкий полуоборот, пуская меч вниз, туда, куда новенький не успеет поставить блок. Клинок прорезает тяжелую ткань плаща и вспарывает ногу противника, но тот даже не замечает «царапины» в дюйм глубиной. А у этого нормальный меч, кстати. Мы, конечно, можем посоревноваться в мастерстве, но простите, товарищи темные, мой малыш в опасности.
Прорезаю воздух возле плеча первого в обманном маневре, и резко опускаю меч так, чтобы отбить удар понадеявшегося противника. Вот так, звон стоит невыносимый, но сейчас будет гораздо хуже… Поднимаю плечо, перехватывая меч поудобней, и легким прыжком в сторону, взмах, и голова катится к ногам второго. А все потому что мой первый удар выбил его запястье, а с таким повреждением драться со мной не имеет смысла. Я лучший воин.
А теперь второй… Резкий выпад неожиданно возникшего из неоткуда Руура заставил меня удивиться. Надо же, он может держать оружие в руках, видимо Зар его недооценивал: движение было весьма умелым и отточенным. Принц усмехнулся, чуть указывая глазами позади меня. Ого, еще один темный… Резко кидаю в него тот самый святлячок, который до этого путался в тумане. Он, прорезав воздух, стрелой воткнулся в грудь нападающего и со свистом вылетел, постепенно угасая. Черт, у меня только трое…
- Сколько их здесь? – тихо спрашиваю у принца, прикрывая его спину. Вокруг невообразимая тишина… Черт, еще одна уловка короля или же жест, принадлежащий темным?
- Много… Впрочем, брата они не получат, - фыркает парень, удивляя своим спокойствием.
Руур в отличие от Эльзара был больше похож на мать – более округленное лицо, голубые глаза и небольшая горсть веснушек на щеках, при черных волосах. Телосложение более схоже с королем – сильные плечи, точно воин, крепкие руки.
- Эй, Варей, почему ты не пойдешь ко мне на службу? Я будущий король, - как-то чересчур весело спросил он, резко кидаясь в сторону. А я ставил блок от удара со спины. Звон мечей на некоторое время оглушил меня, но не лишил чувства, трещащего об опасности. В очередной раз скрещивая клинки с противником, я заметил, что в наш бой два на два, вмешиваются еще трое. Слишком много! Бью плашмя по лезвию того, с кем сейчас танцую, удивляя его своим движением. И высвобождаю энергию через меч, теперь начнется настоящая битва!..

- И пусть будет так, - закончил я, опускаясь на колени. Руки тряслись от напряжения, а глаза резал слишком плотный туман. Теперь я герцог? Полноправный. Вот только… Почему в теле такая слабость? Словно та зияющая дыра без магии только разрослась еще сильнее. Да… осталось только потерять ее… Нет! Только не так…
Ногти сами царапают ладонь. Кровь течет на каменные плиты, добавляя к старым разводам новые. Именно так… Почему? Я не знаю, но так надо.
- Прощу у крови пролитой сил… - шепчут губы, и груди появляется то самое ощущение власти…

- Риверейс! – кричу, кидая водяную бомбу на тех двоих, но вместо нее появляется маленький мокрый шарик… - Черт, что происходит?!
- Он смог! Наш герцог впитывает силу земли! Он признан ей! – вскликивает появившийся из тумана Рональд, сбивая две головы за раз. На мгновение снова стало тихо. – Зар, он признан…
- То есть колдовать нель… - в мгновение туман рассыпался, и зал, освещаемый только светом луны. Парни удерживают троих на западе, Марод танцует с двумя чуть поотдаль, а король… За его движениями даже сложно следить… И малыш, что с ним?! Почему он на полу…
Отбиваю очередной удар, почти сразу же парируя и отрубая голову темному.
- И сколько нам нельзя будет колдовать? – возмущенно проорал Марод, сбиваясь в отражении ударов налегающих на него противников. Я было хотел метнуться к нему, но тихо заходящий за спину принцу нападающий сменил мои планы. Он не ожидая такой подлянки с моей стороны отбыл в мир иной, или куда там попадают темные, даже не поняв, что его убили. Принц еле заметно кивает головой, перерезая тело еще одного наполовину. Я сглотнул, все-таки, у Руура невообразимая сила.
- Пока он не насытит себя, инициация выбила из него все силы, - тихо ответил Рональд непонятно кому. Черт, а это действительно редкий момент, когда можно увидеть Его Величество в сражении. И я, кажется, понимаю, почему он наш король. Быть может он лучший маг… Но воин из него в тридцать раз лучший чем все мы вместе взятые. Он ловко убирает одного темного за другим. Сейчас, когда Эльзар блокирует нам всем магию, они появляются реже, заскальзывая в окна, двери пока не были открыты, но снаружи слышится бой. Видимо стрелки сдерживают основную массу…
Настала небольшая передышка. Темных почти не осталось – Вольф заканчивал с последним в зале. Через несколько секунд все закончилось, неслышно было ни единого шума за дверью. Я немного напрягся, не веря в то, что нападение исчерпало себя. Клинок в руках звенел, чувствуя недавний запал, но рубить больше некого. Даже король немного удивленно осматривал валяющиеся трупы, брезгливо морщась. Но… где королева и маленькая принцесса? Они же кричали…
- Отец, - немного преклонив голову, говорит Руур. – Позвольте помочь брату, я думаю, ему хватит…
- Нет, он может срезонировать… - выставил руки вперед Рональд. – Поджарит всех нас, заодно и полгорода – он словно после пустыни пьет и не может напиться… К тому же, это еще не конец битвы...
В насмешку его словам дверь, которую должен был охранять я, распахнулась, явив нашим взорам с десяток фигур в плаще и… Реду с Райном, ничуть не беспокоящихся такой близости с темными. Тихий смешок короля дополнил эту картину как нельзя кстати. Его катана спряталась в пространственных складках, всколыхнув пыль на полу стекающими капельками крови. Уже можно пользоваться магией?.. Даже легкой струйки не удалось исполнить. Черт, так как у короля это получается? И если он может колдовать, то почему не уничтожит их…
И, что более интересно, почему он так спокойно отреагировал на присутствие дочери в неположенном месте?
- Реда, моя милая дочь, бросившая семью ради простолюдина… А ведь тебе в мужья был избран не худший вариант, Лайер Фрам. Вы дружили, общались, что же заставило тебя, дочь моя, отказаться от всего? – могу поклясться, что он знает ответ.
Сейчас, стоя, не опираясь ни обо что, скрестив руки на груди, он походил больше на бойца, чем на высокого правителя. Или из-за того, что в глазах его плескался боевой задор? Тот же, что и у его старшего сына… Блеск настоящего мага-воина. При всем своем отвращении к нему, я чувствовал родственную душу. А глубоко внутри пообещал себе, что если не удастся провести тренировку, то со следующими повстанцами я выступлю только ради битвы с ним, самый достойный противник из всех, кого я когда-либо видел.
- Потому что он предложил мне гораздо больше, чем просто быть наложницей старого ублюдка! – выплюнула девушка, делая шаг вперед. Ее тонкая женская ручка изящно лежала на гравированной сабле, даже немного не подходящей ее силе. Черт, а она, оказывается, замешана в бунте… Ее обманули? Хотя… Надо сказать, она всегда бесилась, когда речь заходила о короле. Да и ложные обвинения в его сторону…
- О, так раздвигать ноги перед темным предало тебе больше чести, - фыркнул Его Величество, а я сжал челюсти. Он слишком грубо говорил о своей дочери. Такое непочтение к члену своей семьи, да и перед посторонними… Чего он пытается добиться?
И, стоп. Райн - темный? Тогда почему из нее выкачали…
- Хорошо, что я опустил тебя до уровня знахарки, дочь. Ты же не думаешь, что тот закон еще в силе? Я выкинул его к чертям еще в начале своего правления, - рассмеялся король, отчего Марод, стоящий недалеко от меня, вздрогнул. От смеха кровь застывала в жилах.
- Т-ты… т-ты… - не веря распахнула свои серые глазки Реда. Растерянный взгляд лишь на мгновение, но тут же собранность. Она явно пришла сюда не для разговоров – я заметил несколько клинков, так внезапно обнажившихся.
В наших рядах тоже произошло изменение: Рурр благородно прикрыл брата, остальные, повторяя за мной, подошли ближе настолько, чтобы иметь место для маневра, хотя Фариш еле заметно ушел в тень, по пути вытаскивая из мертвого стрелу. Наша задача – защитить сына короля… Это единственный шанс доказать, что он для меня не просто объект насмешки. Он дорог мне, и я не позволю никому забрать его.
- Да, я наказал свою дочь, которая посмела сговориться с темными, - спокойно кивнул король, после чего осмотрел зал. Остановив свой взгляд на незапятнанном в пылу боя кресле, которое предназначалось ему, Его величество, не беспокоясь удара в спину, подошел к нему и сел. Драться он не собирается? Хотя… если учесть, что нападение произошло внезапно, и его сыну могла грозить опасность – в тумане мы ничего не видели и вполне могли пропустить этих тварей к Зару, королю было просто необходимо вступить в битву.
- Ну что ж, теперь пришла пора расплачиваться за ошибку, Ваше Величество, - ощетинилась Реда, скидывая со своих плеч плащ, который черным вихрем полетел прямо на Рональда, который стоял ближе всего к ней. Послышавшийся через мгновение звон скрестившихся клинков, дал сигнал к обороне. Рихральд умело отбивал удары дочери короля, вовремя уклонившись от плаща. Да, если бы ее маневр удался, он бы уже валялся с отрубленной головой, сливаясь с гнилыми телами других темных. Хотя, это довольно странно, что хрупкая мадмуазель-принцесса так сильно бьет.
Я взял на себя троих, последовавших за своей предводительницей. Остальные устремились к королю, но ни один не дошел до него. Руур легко отбивал град ударов Райна, который оказался весьма умелым бойцом. Легко нанося повреждения, он так же легко уходил он ударов принца. Черт, а мои противники тоже не плохи. Видимо первое нападение было пробным, не претендующим на что-то. По крайней мере, троих я тогда удерживал проще. Черт! Один успел полоснуть меня прямо по животу, знатная царапина… Но… Подумав, что я вышел из игры они слишком расслабились. Росчерк моего меча и один из них падает под ноги. Не медлю, мгновенно перехватывая эфес, и выводя отточенный прием. Сразу двоих, но видимо отдохнуть мне не придется. Вольф заметно отошел от натиска его противника, хотя, я не скажу, что тот был особо аккуратен. Я был в поле его зрения, но он даже не заметил, что я двинулся к ним. Легко отведя его удар, который мог бы стать для моего друга роковым, я перевел его в свою сторону. Надо же, какой он послушный. Вот только, в его случае не стоило забывать о том, что Вольфу такая передышка будет на пользу, и он не побрезгует напасть сзади.
Еще одна голова полетела с плеч. А вот дела у Руура совсем плохи – его противник специально задевает те точки, которые кровоточат сильнее всего, если дело так пойдет и дальше, то принц вполне может получить смертельный удар… А!
Удар слева был неожиданностью, спасибо рефлексам! Но тем не менее, противник очень даже… А, черт! Задел лицо, еще бы чуть-чуть и я валялся с раздробленным черепом… Занятная бы получилась картинка. Увожу его в сторону, так, чтобы Вольф смог перенять несколько ударов, но темный, не поддавался, только участил удары, от которых отбиваться стало сложнее. Ах, черт!
- Эй, я предпочитаю, чтобы меня прижимали к стенке девочки, - смеюсь, легко уходя в сторону. Очень хорошо, теперь он открылся… Взмах, и он валятся на полу.
Слишком тяжело, это словно поединок на тренировке с одним человеком – времени не много, но выматывает слишком сильно. Сам не заметил, что дышу ртом, глубоко хватая воздух. Да и боль в животе слишком сильная, кровищи наверное немеряно… Скриплю зубами, но сдерживаюсь. Это еще только начало…
Драться с каждым противником было все тяжелее. Они талантливые бойцы, словно привыкшие не опираться на магию. Несколько раз я пытался пустить заклинание, но ничего не вышло. Они же появлялись из неоткуда. Порой я даже спотыкался об их тела, хотя… У нас тоже были потери. Фариш, не слишком умелый в ближнем бое получил глубокую рану. Вольфу теперь приходилось защищать его, хотя… Кровь лилась слишком сильно, если его в ближайшее время не отправить к лекарю, он может погибнуть!
Принц тоже заметно замедлился. Райн хорош, даже слишком. А вот Рональд наоборот притеснял принцессу, которая, кажется, держалась на одной ненависти к своему отцу. С каждым ударом она все меньше атаковала и больше защищалась, но все же… Я не думаю, что она сможет продержаться еще долго. Марод все еще танцевал с первыми противниками, скорее дело было в том, что те не слишком уж вкладывали душу в бой, да и Марод двигался вяло. Хотя… может быть, все дело в темном пятне на красном свитере?
Король же сидел в абсолютном спокойствии… Чего он хочет добиться? Мы хоть и хорошие бойцы, но настоящих сражений до смерти у нас не было! Нас учили сражаться в наисложнейших условиях, но не убивать… Но, наверное, это лучший первый бой для нас. Бой в защиту, бой за правильную сторону.
Долго, слишком долго… их слишком много. Начинаю задыхаться, уже почти полностью вымотан, ощущение, что скоро все кончится, но… Это не тренировка. Ожидать конца здесь глупо. Мы победим, я знаю, но… Нет. Мы победим и не умрем!

Это было похоже на посвящение. И холодно и жарко… воздуха слишком много и в то же время мало. Знобило, но я не мог остановиться, отказаться о того, что принадлежит мне по праву. Моя магия, та, что оставила меня, узнав о темной половине, и которая возвращалась. Тяжело, слишком тонким потоком, делая мне больно… В ушах звенело от напряжения, а я не мог остановиться…
Это какая-то агония… Но становилось лучше, я наполнялся светом и тьмой, стихиями воды и воздуха, земли и самое главное огня. Он словно ожил во мне, обжигая внутренности своей непослушной силой. И мне не хотелось ее усмирять, позволяя языкам пламени танцевать внутри, выводя только ему известные пируэты. Магия снова со мной… разве это не счастье? И пусть эти темные стелят мне дорогу, покрытую ловушками, капканами, а еду травят ядом. Я с магией, а значит, ни один из них не посмеет посягнуть на жизнь моей семьи и моей…
И Лоф… он же тоже теперь семья?..

О, черт возьми, меня еще пару раз задели. Теперь кровь хлещет из руки, и падает на лицо из рассечённой брови. Вольф уже пропускает удары, принц двигается с трудом, такое ощущение, что Райн просто продолжает с ним играть, позволяя прожить еще какое-то время. Что ж, если учесть, что Реда организатор сегодняшней «разминки», то это вполне нормально. Все-таки, он ее брат.
Что-то не так… Э?.. Темные просто… рассыпаются в прах?
Что случилось?
- Неподчинение новому герцогу – смерть, - холодно звенит чей-то голос, разбиваясь ледяной глыбой на сотни осколков, врезаясь в стены и проникая в уши. Я знаю этот голос, и это значит…
- Мой сын, ты наконец-то закончил… - удовлетворенно кивнул король. Теперь пол устилал пепел, и шаги Его величества заглушались им лучше, чем мягким ковром.
- Ай! Отпусти меня! – закричала Реда, которую Рон подводил к правителю. Король удовлетворенно кивнул головой.
- Все же, ты плохая актриса, моя любимая дочь, - покачал головой он. – Говорить, что я не присылал тебе денег, но самой ходить в весьма дорогом костюме… Или прислать мне торт собственного изготовления. Хотя, откуда ты узнала, что корень пира так легко может вызвать ухудшение состояния короля? Или твой дружок Райн подсказал? Хотя, он тоже еще зеленый молокосос. Кто стоит над вами? За кем ты пошла?
- Ни за кем! Это я! Я должна стать королевой, а не Руур! – выплюнула она. – Убить этого недонаследника, а Зар уже не сможет занять трон – ведь он повенчан на своем герцогстве!
- Я знал, что в ком-то все-таки прорастут мои гены, - хмыкнул король. – Вот только, кто бы мог подумать, что в этой самой церкви я убью и свою дочь…
Убьет? Но…

Убьет! Нет! Я бросаюсь вперед, вставая между отцом и ней. Но кто-то резко хватает за руку, притягивая к себе, а широкая ладонь прикрывает глаза. Нет! Отпусти меня!
- Пусти! – но вместо крика изо рта вырывается сиплый шепот. – Отпусти…
- Ты ей не поможешь, - так же тихо произнес Лоф мне на ухо. – Успокойся, Зар, она тебе больше не сестра.
- Ты давно отречена от имени семьи Фалог, но все же имела наглость выступить против приказа короля, - голос отца набирал силу. Он злился, хотя всем вокруг наверняка казалось, что он всего лишь показывает свою власть. Но эти нотки… они появлялись только тогда, когда он поистине в ярости. Привычное ожидание, что случится плохое… И я слышу хруст. Нет… Он же не мог! Она… она же дочь…

Король держал лицо своей дочери, зареванной, но не переставающей гневно сдвигать брови. Реда сейчас была похожа на него этой злой складкой между бровей, суженными зрачками. Это словно видеть Его Величество плачущим. Дико…
- Моя любимая дочь, - тихо шепчет он, не слышно для других, и большие пальцы вытирают слезы. Большие руки почти полностью обхватывают ее красивое лицо. И так просто резко двигают его в сторону. Хруст, кажущийся таким громким в этой комнате, заставляет всех зажмуриться. Только Рональд стоял и смотрел, потому что в его жизни было много всякого… Даже вдруг ставшие бирюзовыми глаза короля.

Возможно ли было оставаться в городе, где отец убил сестру?.. Я не смог. И сейчас стоял на перроне, дожидаясь поезда. Страшно не было, Рон объяснил, что герцог неразрывно связан со своими поданными, и легко может их наказать. Что ж, смерть мне не грозить, моя магия с собой. И больше незавершенных дел не осталось.
Маму с Эной оказывается забрал Руни. Так сказал отец, а еще сказал, что наша с Рууром мать умерла в этой битве, вместе с сестрой, защищающей их. Так правильно… Слава героя, чем презрение к предателю. А мама… Она наконец-то будет счастлива, Его Величество отретуширует память всех о том, как выглядела его жена, он умеет. И Эна будет расти в любящей семье, делая то, что хочет, выбирая свою судьбу, а не то, что ей предначертал ее отец.
- Эй, напиши, как доедешь, и отправь самого быстрого во дворец, - улыбнулся Руур, когда мы спускались с поезда, после того, как закинули вещи.
- Спасибо, - киваю ему, словно не расслышав последней фразы. Ветер, подхвативший мои волосы, поднялся вверх, куда я повернул свою голову. Там, на надземном переходе стоял Лоф. Он… он не дал спасти Реду… Я мог…
Но после я не видел в его глазах ни малейшего раскаяния. Он виноват, но не осознавал это. Возможно, мне было бы больно расставаться с ним, но не сейчас. Мне хотелось уничтожить его, выплеснуть все, что сейчас бурлило внутри. Человек, избивающий и издевающийся надо мной в школе, захотевший унизить еще сильнее, играющийся со мной, и не давший спасти сестру. Я ненавижу его… Того человека, в которого поверил, в которого влюбился…
Тяжелый гудок разрушил все вокруг, и лишь несколько капелек упали с глаз, но мгновенно были сорваны с глаз.
- Пора, - говорит брат. И я обнимаю его, так как знаю, что у него внутри. Он не так дружил с Редой как я, но несомненно любил еще ничуть ни меньше. – Она… она в лучшем мире…
- Да, - киваю я, сдерживая слезы. Там в купе уже ждет Рональд, а на Серой земле у меня уже есть дело. Узнать, почему глава сильнейшего рода темных так быстро покинул нас…
Я в последний раз поднял глаза на переходной мост, на котором все также стоял Лоф, почему-то не отрывающий от меня взгляда. Прощай, Лоф Варей.

Он уезжает. Я был не прав? Нет. Все верно, все как учили: предатель заслуживает смерти. А он держится. Почти не плакал…
Слишком сильный ветер, словно зима вернулась.
На щеки попало что-то мокрое. Дождь? Или его слезы.
И только череп больно сдавливает, и слышится мягкий голос: «Прощай, Лоф Варей».
Нет, мой мальчик. Теперь, когда я совершенно точно влюблен в тебя, я соглашусь только на «до свидания».
Конец первой части.

От автора:
Эта глава заняла у меня больше всего времени. Уж больше месяца точно. Как говорил Карлунд Эдмунд: «Начать может каждая мартышка, но закончить…». Но не переживайте: это всего лишь конец первой части. Лоф и Зар должны быть вместе, поэтому впереди их ждет еще долгий путь. Теперь они оба аристократы, но Лоф еще только не ощутил всей своей власти, а поэтому он должен доказать Эльзару, что они все же равны.
Что же до ошибок… Прошу исправляйте меня, потому что последние две-три главы не имеют беты, а у автора еще сильный склероз. Это обуславливает то, что Лоф то длинноволосый, то с коротким ежиком волос, ну и куча других ошибок. Их тоже, если можно, исправляйте) Что касается следующей части, задерживать с ней не буду, но по уровню она будет написана лучше все-таки, первые несколько глав это моя проба в слеше, который после стал любимым жанром, когда я решила продолжить написание. Искренне благодарна тем, кто читает.
Но я не прощаюсь, а говорю: «до следующей главы»!

---

Глава 3. "Никуда ты не поедешь"

Шоичи не сразу понял, что случилось. Вот звучит знакомая мелодия, а вот чьи-то губы нахально целуют его, а язычок пытается протиснуться вовнутрь. Мужчина в удивлении распахнул глаза, не веря в происходящее. Его целует парень! Да... Его не каждая девушка, которую он водил на свидания соизволила поцеловать, а тут парень! Он приоткрыл рот, пытаясь что-то сказать зарвавшемуся юноше, но тот совсем не хотел прекращать. Его ладонь легла на напряженное лицо рыжеволосого, а большой палец поглаживал скулу. Он мягко чмокал, изредка задевая язычок Шоичи своим, поглаживая слегка потрескавшиеся губы. Ученый уже не понимал, что происходит, но то, что он сгорает со стыда, было понятно всем: покраснели не только щеки, но и уши, которые почти сливались с волосами. Наконец, Бьякуран отодвинулся от него, довольно улыбаясь.
- Ты очень сладкий, Шо-тян, - промурчал Джессо, отламывая ложечкой кусочек от своего пирожного. - Я надеюсь, ты не будешь делать глупостей?
- Глупостей?! - взорвался Ирие. - Молодой человек, я не знаю кто вы, и я не хочу ничего знать о вас! А теперь, будьте добры, дайте мне спокойно поесть, - громко проговорил он, яростно отхлебывая кофе. Сделав чересчур большой глоток обжигающего напитка, ученый вздрогнул, роняя чашку на свои штаны. - Ах, черт!
- Шо-тян! - вскрикнул Бьякуран, принимаясь чистить салфеткой штаны.
Ученый только и успевал опускать руку юноши ниже к месту, испачканному кофе, при этом ужасно сильно краснея. Бьякуран то и дело пытался погладишь слегка выпирающий бугорок, при этом развратно облизывая губы. Шоичи уже не знал, куда сильнее можно краснеть, а в голову как назло лезли картинки отнюдь не входящие в рамки цензуры...
- Чего вы хотите? - обессиленно прошептал мужчина, глядя в глаза Джессо. Тот нежно улыбнулся,приподнимаясь с колен, провел носом по гладко выбритой щеке ученого...
- Чтобы вы не летели в Японию и не говорили себе-юному, что хотите стать музыкантом... - шепчет парень на ухо Шоичи.
- Кто вы и откуда знаете о том, что я хочу сделать? - отводит глаза ученый, снимая свои очки.
- Можно сказать, у меня есть кое-какие связи, да и... Вы создали что-то опасное, но не новое, - улыбнулся Бьякуран, и по этому выражению лица, Ирие не мог понять: лжет Джессо или нет. Возможно ли, что кто-то в этом времени смог сотворить нечто похожее на его машину времени? Вполне, ровно как и то, что этот парень просто понапридумывал все это. Нет, можно угадать, что он хочет стать музыкантом, но... Нет, профессор абсолютно не понимал, почему, но он верил странному подростку, который был слишком близок.
- Почему я не могу быть тем, кем хочу? - тяжело выдохнул рыжеволосый. "Это я не спрашиваю, почему этот парень поцеловал меня!"
- Потому что ты хотел стать ученым, не делай поспешных выводов... Вот смотри, - Джессо пододвинулся ближе и взял руку Шоичи в свою. - Ты молод и полон энтузиазма. Но со временем тебе захочется спокойствия, ты ведь не из активных людей, Шо-тян. Я изучил твой психотип. Для тебя гораздо приятней посидеть дома с чаем, бутербродом и любимым ноутбуком. Пять лет ты будешь радоваться каждому концерту, играть в удовольствие... Но потом? Что потом, Шо-тян? - фиолетовые глаза смотрели, казалось, в самую душу. Ирие отвел взгляд, не в силах противостоять ему. Каким бы юноша не был странным, но он говорил правду. Профессор никогда не стремился к активным видам отдыха, а музыка... Это только кажется, что сидишь себе, брынькаешь, но он и не шансон собирается играть. Да и дома лежит электро-гитара, купленная на деньги полученные от подработки за лето, а он изучает партии Queen. Юный-он. А к нему-настоящему прижимается странный беловолосый парень, знающий о нем слишком много. Откуда? Он путешествовал на машине времени, созданной в этом времени? Или же пришел из будущего?.. Нет, машина, судя по всему, осталась в доме, но что там понадобиться могло студенту, да и... Не помнит Шоичи никого подобного в своем университете, слишком внешность у парня отличительная, такого даже если единожды увидишь - не забудешь.
- Ты слишком пассивен, Шо-тян, это не для тебя. Там ты не сможешь чувствовать себя в своей тарелке, - продолжал Бьякуран, уже отстраняясь от ученого. Сиреневого оттенка глаза теперь смотрели пристально, отчего по спине мужчины прошлись мурашки. Сладкая улыбка на нежных губах теперь абсолютно точно была лживой и ненастоящей. - Ты - тот, кто есть сейчас. Другим ты не сможешь быть.
- Вы слишком подозрительны, чтобы я вам верил, Бьякуран Джессо, - покачал головой Ирие, сглотнув ком, вставший в горле после жестоких слов парня. Он - тот, кто есть сейчас? Неудачник, находящий себя только в железках, а в выходные, заместо девушки и друзей, проводящий в обществе ноутбука и наушников... Человек, никому ненужный, даже матери. А работа... Даже там! Закрытие проекта, к которому они шли так долго...
Он потянулся к карману вельветового пиджака, доставая кошелек. Пара купюр, которой вполне хватало на оплату всего заказа, упали на гладкую поверхность стола, а Шоичи поднялся,поднимая и поудобней перехватывая чемодан. Скулы немного алели от недавнего смущения, а кончик носа покраснел. Бьякуран с удовольствием съел еще кусочек пирожного, наблюдая за тем, как скрывается новый знакомец среди толпы.
Слезы лились градом, скатываясь по гладким щекам, Шоичи не мог успокоится. Какой смысл всего, если он так и останется никому не нужным, какой смысл, если его настоящее - лучшее, что могло случиться в его жизни?.. Зачем он вообще начал строить эту чертову машину! Занялся бы разработкой базы военных, выбор у него был... А теперь? Что теперь? Даже если он изменит прошлое, вдруг его молодая личность выберет тот же путь, что и он? Тогда он просто зависнет в этом времени... А тут... Ничего тут нет, только пара рубашек, брюки, белье и ноутбук, нагруженный музыкой под завязку... В этом времени даже знакомый человек только один - Бьякуран Джессо, этот странный подросток...
Нет, это все не так! Он в любом случае сможет воспроизвести свой проект, даже если он-школьник выберет ту же судьбу! Но не попытавшись изменить что-то, он будет жалеть! Он должен идти вперед, к самолету...
- Внимание, рейс Нью-Йорк-Денвер-Токио отменен из-за поломки авиалайнера... - голос женщины пронесся по аэропорту.
-...крушение! Недалеко от нас, столько жертв... - послышались отзвуки чужого разговора, а сердце Шоичи пропустило удар. Не было никакой катастрофы. Не было! Он проверял! Неужели... из-за него? Даже его появление в мире настолько изменило реальность?.. Нет... Не может быть!
- Шо-тян, ты никуда не полетишь, - прошептал ко-то на ухо. Бьякуран ласково обнял ученого и уткнулся носом в рыжие волосы. - Назовем это судьбой?
- Я... - задохнулся мужчина, давясь слезами. - Это все из-за меня! Они погибли...
- Они должны были погибнуть, - прошептал Джессо, придерживая Ирие за плечи. Сиреневые глаза смотрели с волнением и искренним сопереживанием, хотя где-то внутри сидела ярость. - Ты не виноват в этом. Эта авария должна была произойти. Неужели ты не видел в газетах в будущем?
- Ее не было! Рейс вылетел в Японию! - захлебывался Шоичи, хватая Бьякурана за грудки. Длинные пальцы до боли сжимали кожанку, а мужчина пытался сдержать льющиеся все сильней и сильней слезы.
- Была, - покачал головой парень, вытирая мокрые слезы. Сейчас он бы солгал что угодно, лишь бы этот профессор не плакал, не показывал своей слабости. Джессо злили слезы, злила покрасневшая кожа не от его ласк, раздражал щенячий взгляд, полный надежды. Но он не лгал. - На этом рейсе летел мой дед.
- Что... Я не понимаю... - пробормотал Ирие.
- Я из недалекого будущего, - улыбнулся Бьякуран, понимая, что слезы больше не льются. - Пока это все, что я могу сказать...
Шоичи икнул, всплипнув. Не было аварии! Он проверял! Что же это? Судьба не хочет дать ему то, чего он хочет? Или это изменения, вызванные изменением прошлого? Ведь в прошлом он не садился за столик выпить кофе, а кто-то хотел сесть, но мест не оказалось, поэтому свершилось что-то ужасное! Или еще раньше! События, цепляясь одно за другое привели к гибели невинных людей! А что тогда Бьякуран? Тогда он уже из измененной реальности?
- Зачем ты в прошлом? - сквозь икание спросил Ирие, уткнувшись в плечо парня, оказавшегося выше на пол головы.
Но Бьякуран не ответил, посильнее прижимая профессора к себе. Рука блондина скользнула к ладони ученого, крепко стискивая холодные пальцы. Истерика прекратилась, а мужчина уже более спокойно пытался унять икоту. Сейчас он выглядел слишком уж интимно: покусанные губы, расфокусированный взгляд, расстегнутая рубашка. Хотелось одновременно страстно поцеловать его, так, чтобы даже у немощного старика-инвалида встал, и застегнуть, спрятать ото всех чересчур тонкие ключицы. Джессо немного сдавленно выдохнул и отпустил руку уже успокоившегося ученого.
- Шо-тян, а мне жить негде, - заулыбался Бьякуран...

Дорога петляла, а риелтор уже скрипел зубами. Боулдер не был большим городом, поэтому объектов недвижимости сдаваемых под аренду было также не особо много. Девять из десяти предложенных вариантов не понравились либо Бьякурану (слишком скромно, слишком темно, мало белого...), либо Шоичи (слишком дорого, выглядит как больничная палата, нет кухни...), либо обоим (маленькая спальня, окна, выходящие на каменную стену, и почему-то обоим не понравилась двуспальная кровать). "Не нравится им кровать, да вы стройте из себя нормальных, не стройте, да я себе руку откушу, чем поверю, что взрослый мужик и пацан просто друзья!" - раздраженно подумал риелтор, паркуясь у высотки. Джессо, оглянувшись, довольно кивнул, двор был большим и зеленым, да и подъезд не казался трущебами. Шоичи же уже ни на что не обращал внимания. Он очень устал, хотелось спать, ведь проснулся он рано утром, а уже солнце движется к закату. Почти подойдя к двери в квартиру, он подумал, что согласится даже, если тут будут голые бетонные, а сверху не будет потолка.
- Две комнаты, санузел, кухня, достаточно уютно и светло, окна выходят во двор, вот только... - равнодушно протянул риелтор, оставляя минус на потом.
- Да, действительно... - согласился Бьякуран, заглядывая в спальню. - Шо-тян, она действительно белая!
- Цена, - протянул Ирие, бросая чемодан на пол. Ему нравилась гостиная, оформленная в песчаных оттенках. Стол как раз подходил под его ноутбук...
- Приемлемая, конечно немного выше, чем у предыдущей, - риелтор назвал цифры, и профессор кивнул. Действительно, и не плохо и не дорого...
- Подписываем? - бумаги в мгновение ока появились в руках мужчины в костюме...

Бьякуран поднимался по лестнице на третий этаж, мимо неработающего лифта, подумав про себя, что им весьма повезло и с этажом. В руках он нес пакеты с покупками, а за ним еле волочился сваливающийся от усталости Шоичи. Он то и дело снимал очки и потирал глаза, поэтому тяжести нес сам Джессо, надеясь, что профессор не упадет где-нибудь по дороге. Карманы профессора значительно опустели, зато не нужно было беспокоиться о постельном белье, столовых приборах и средствах гигиены. Ну и о еде заодно.
Открыв дверь своим ключом, парень пропустил сначала ученого, а после зашел сам. Ирие выглядел очень плохо, глаза покраснели, снова начался кашель.
- Шо-тян, как ты? - встревоженно спросил Бьякуран, оставляя покупки на диване.
- Кажется... кха-кха-кха... - не договорив, он зашелся в жутком кашле, согнувшись пополам. Бьякуран, мгновенно выхватив из пакета стакан, налил воды, помогая Ирие сесть. - Черт, я еще не до конца выздоровел... Лекарства в чемодане...
Бьякуран, улыбнувшись, принялся распаковывать вещи ученого. Он и думать не мог, что все так сложится. Теперь они мало того, что живут вместе, так и Шо-тян пустил его в личное пространство. Таблетки были под тонким ноутбуком, вытащив пару штук, Джессо протянул их рыжеволосому.
- Черт, - выдохнул тот. - Почему-то... Wisst ihr, dass eure Liebe tödlich ist?*
- Почему смертельна? - не понял Бьяуран, доставая белье, чтобы заправить кровать... Да, именно, потому что кровать в этой квартире была одна - двуспальная. - И помимо английского и японского вы знаете немецкий?
- Это слова из песни "Последняя спичка", - покачал головой Шоичи, заходя в спальню. Он действительно была очень белой: стены, потолок, тюли, матрас, ковер... Только пол из темно-вишневого цвета дерева. Но сейчас Ирие сильно штормило, чтобы возмущаться. Он даже не понял, что кровать одна, а их двое.
- Название не очень, ваш любимый Queen? - усмехнулся парень, заправляя кровать. Ему не нравилось, как мужчина ведет себя. Слишком его действия были самодовольными. Снисходительная улыбка, руки сложенные на груди, глаза не щурящиеся без очков. В груди зарождалось желание просто кинуть парня на кровать и жестко... Нет, Шо-тяну просто плохо, он ляжет спать, а завтра снова будет тот забитый профессор с бесконечным источником стойкости, льющейся из зеленых глаз.
- Нет, Oomph, - покачал головой мужчина, падая на только что заправленную кровать. - Можешь принести ноутбук, я включу...
- Я тебе не слуга, Шо-тян, - возмущенно произнес парень с фиолетовыми глазами, но его собеседник уже заснул... - Черт возьми!
Включив ноутбук, после того, как навел порядок, Джессо улыбнулся, увидев своего сожителя на фоне. С ним было еще трое мужчин, но только профессор улыбался так искренне. Бьякуран еще не видел такой улыбки. Только вежливое, обманчивое движение уголков рта вверх...
Так вы узнаете, каково
находиться в аду;
так вы узнаете, каково
взывать об избавлении...(с)**

* Вы знаете, что ваша любовь смертельна?
** Oomph! - Das letzte Streichholz
От автора: Прошу прощения за задержку: к этому времени я надеялась завершить работу, но из-за проблем с техникой это не оказалось возможным. Впрочем, содержание главы тоже отличается от первоначальной задумки, но думаю эти несколько страниц не будут лишними. Постараюсь закончить к 11 мая)))

---

Глава 2. Встреча в прошлом

Шоичи шокированно обернулся вокруг себя, мысленно проклиная свою небрежность. Лет пятнадцать назад был построен его дом, а он об этом совершенно забыл, спускаясь в подвал. Сейчас вокруг был вырыт котлован. И еще шел дождь, мелкий противный. "А что если бы еще не вырыли! Я же мог очутиться в земле! Вот потомкам была бы находочка..." - подумал Ирие, прижимая к себе чемодан. Второй находкой было отсутствие машины. Оглядываясь мужчина растерянно закусил губу.
"Я изменю прошлое, тем самым изменится будущее... значит я вернусь в настоящее сам по себе. Ведь если изменится прошлое, то вероятней всего в будущем я никогда не попаду в Боулдер, может даже в Америку! А значит окажусь там, где должен быть я-музыкант!" - сделал вывод ученый, прижимая к себе чемодан. Грязь неприятно забивалась в обувь, холодные капли ударяли в нахмуренное лицо, но мужчина упорно шел вперед. К своей мечте. Теперь он уж точно не спассует!
"Хорошо, что я выбрал ночное время, тут же могли проводиться работы... Вот уж удивлены были бы строители, заметив меня на дне котлована!" - фыркнул Шоичи, превозмогая себя. От волнения ноги дрожали, а желудок сжимался. То и дело в голове возникали проблемы целыми группами: "Как выбраться из строящегося района ночью?", "Поверят ли в мотеле, что я совершенно случайно упал в лужу?", "Хватит ли денег на все задуманное?"... Но все это казалось мелочью: наконец-то он осмелился все изменить! Не стал жить той, абсолютно никчемной жизнью, прогибаясь под ректором и этими правительственными крысами, а сам! В свое удовольствие! Будет нежно ласкать струны своей гитары, а не ковыряться отверткой в каких-то схемах, пытаясь добиться недостижимого. Скоро очень скоро, и ему плевать на то, что существует столько вероятностей, где он может умереть...
Уже возле широкого шоссе Ирие понял, что надо было получше подготовиться. Хотя бы узнать погоду на тот день, в который он отправляется. На автостраде как назло было тихо, да и кто бы согласился взять себе в попутчики мокрого и грязного человека с чемоданом. Сейчас Шоичи был больше похож на маньяка, чем на обыкновенного ученого. Покрутившись на дороге, он, прошипев про себя ругательства, направился к ближайшему мотелю. Хоть это он узнал...

Девушка на стойке недовольно осмотрела мужчину, с которого на чистый пол налилось грязной воды, но все же протянула ключи. Купюры она осмотрела внимательно, хотя, судя по довольной улыбочке, на год она не обратила никакого внимания. Ирие сглотнул, кивнул ей и отправился в свой номер. Только там он позволил себе расслабиться. "Не заметила, значит я могу спать спокойно... А что если она все-таки увидит? Не полезет же она ко мне?.. Купюра настоящая, тут сомнений у нее не должно быть, но дальше надо быть аккуратней!" - подумал мужчина скидывая испорченные ботинки в сторону, туда же отправляя мокрые вещи. Надев широкую футболку с фото группы, которая еще не образовалась, он лег в кровать. Слишком изматывающей была дорога до мотеля, да и... Ведь в его времени он уже как часа три должен был спать. Подхватив из чемодана плеер с наушниками, Шоичи улегся в узкую кровать и вскоре заснул.

Проснулся он по старой привычке в половину восьмого, хотя и сильно вымотался ночью. Глубоко вздохнув, Ирие пожелал, чтобы все, что он сделал вчера оказалось глупым сном. Что он за дурак! Изменить прошлое! У него отличное настоящее! Зачем ему что-то менять на сомнительную мечту? Он профессор в университете, у него свое удобное расписание, красивый дом, хорошие друзья. Ну и что, что девушки нет! Найдет, ему же не шестьдесят! Да и в почтенном возрасте дедушки умудряются жениться. Работа у него не любимая? Но интересная! Очень! Только благодаря ей он перевернет законы физики!
Но открыв глаза, Шоичи понял: уже перевернул. Потолок комнаты мотеля отблескивал яркими стеклянными побрякушками, стены неприятно-розового цвета просто горели от лучей весеннего солнца. "Черт, зачем я это сделал! - сжал губы ученый, спрыгивая с кровати. - А вдруг я нарушу законы хода времени, и оно остановится? Или... Или я полностью изменю реальность? А вдруг мое путешествие запрет меня в этом времени! Что, если сообщив себе, я останусь здесь?! Машина осталась в будущем!"
- Нет, какой я дурак! - вспылил Шоичи, расхаживая из одного угла в другой. Желудок снова неприятно сжался, отчего боль прошлась по всему телу. - Я идиот!
В голове стало пусто. Да и какой был смысл ерепениться, если он уже сделал это! Он в прошлом, осталось только переплыть океан!.. Хотя, в его руках были поддельные документы, он мог отправиться и в аэропорт, все-таки перелет будет гораздо быстрее...
Да, глупо сейчас вдруг бояться. Все равно машины нет, чтобы вернуться. И если он хочет вернуться, ему нужно найти себя самого. И если он хочет, чтобы его жизнь изменилась... Выдохнув, Ирие принялся за чистку одежды.

За столиком в придорожном кафе Шоичи вяло тыкал вилкой в мясо. Успокоившись, он понял, что заболел. Вчера он был чересчур легко одет, да и промок знатно, иммунитет не выдержал издевательства над собой и сдался. Теперь нос можно было затыкать прищепкой, чтобы не залить стол, а от кашля, казалось, выпадут легкие. "Отлично, я первый день в прошлом, а уже могу умереть от обычной простуды... Хорошо, хоть, страховка есть по параметрам этих лет, иначе было бы совсем плохо: действительно было бы глупо..." - подумал парень, шмыгая носом. Всю дорогу до кафе его сопровождал липкий взгляд, однако его хозяина найти не удалось, и сейчас он вернулся.
Чувствуя себя, мягко говоря, не очень, Шоичи плюнул на все и отправил в рот почти целый кусок, медленно пережевывая его."Может быть полиция? Следит за мной, не делаю ли я чего-то странного? Если они, то не стоит слишком вертеть головой, подумают, что я чего-то опасаюсь... А лишнее внимание мне ни к чему..." - поразмыслил Ирие, запивая мясо почти холодным чаем. Прошлое мало чем отличалось от настоящего, а эта кафешка от той, где он питался после работы. И еда ничем не отличалась: за шестнадцать лет повара так и не научились жарить мясо, как обычно: с краев хрустящая корочка, больше похожая на угольки, а внутри сыро. Впрочем, сам ученый готовить не умел, поэтому слишком поносить того, кто приготовил завтрак не стал. Один раз он даже чуть не спалил свой дом, когда готовил что-то для своей сестры...
- Парень, еще чего-нибудь? - приподняла бровь полноватая официантка, слегка прищуриваясь.
- Нет, спасибо, - покачал головой мужчина, возвращаясь к еде. Женщина недовольно фыркнула, бормотнув что-то про мелочных людей, и скрылась внутри кафе.
А еще Шоичи понимал, как ему не нравится музыка этого времени, рвущаяся из колонок. Какое-то радио раз за разом проигрывало абсолютно одинаковые песни, различающиеся разве что построением слов. Отвратительные мотивы внезапно прервала знакомая мелодия. Рыжеволосый встряхнулся, оглядываясь по сторонам. Официантка, вернувшаяся в зал, тоже осмотрелась, но не найдя никого снова принялась жевать свою резинку.
Не так уж много я прошу, если хотите знать правду.
Мне нужно будущее, прислушайтесь к крику юности:
"Я хочу всё, я хочу всё, я хочу всё – и хочу сейчас!"*
Улыбнувшись последним аккордам, Шоичи вышел из забегаловки. День в противопоставление ночи выдался солнечным и ясным. "Не все так плохо..."

Закупившись антибиотиками, Ирие вернулся в свой номер, промурлыкивая про себя мелодию. Если завтра полегчает, он отправится в аэропорт. Все-таки он так давно не был в Японии, а это его шанс вернуться домой. Именно домой, не в то место, которое изменилось и стало почти неузнаваемо, а именно тот самый город, который он покинул когда-то! И сакура как раз должна зацвести...
Все-таки, машина времени не такая уж и плохая вещь...

Включив телевизор, он с удивлением смотрел на ведущую, которая скончалась год назад. Здесь она мило щебетала о произошедших событиях в Боулдере, и Шоичи не сразу понял: это прошлое. Конечно, она жива и еще пятнадцать лет будет рассказывать об авариях и прочих неприятностях приятным голоском... Внезапно в голову пришла безумная идея: а ведь предыдущий ректор сейчас жив! И с ним можно поговорить о времени! Тогда он не успел перевестись в Колорадский университет, профессор сильно заболел и отошел от дел. Но, это может изменить прошлое...
Сжав губы, Ирие сдержал порыв вскочить с кровати и направиться в центр города. Нет, надо все хорошо обдумать, прежде чем кидаться в омут с головой. Предыдущая его идея кончилась простудой в прошлом...

К утру простуда действительно прошла, и Шоичи, собрав чемодан, отправился в аэропорт. Добавить в паспортную базу данных сведения о неком Ирие Шоичи не было проблемой - ученый был не только физиком, но и неплохим компьютерщиком. А взломать сервер со старыми ключами - только пальцем щелкнуть. Теперь только доехать до Денвера, взять билет и в Японию...
Добравшись до места назначения, Ирие удовлетворенно улыбнулся. Да дорога предстоит не близкая, но она того стоит. Регистрация через пару часов: удалось взять последний билет, за багаж можно не волноваться: чемодан не габаритный, ручная кладь.
Подумав выпить кофе, мужчина отправился в закусочную.Там, решив заказать то, что хотел и еще пару пирожных, он огляделся по сторонам в поисках официантки. Помахав ей пару раз, пару раз тихо позвав ее, он расстроено принялся сверлить ее глазами.
Внезапно лиипкий взгляд, отсутствующий до этого момента, вернулся. Парень, сделав вид, что осматривается, просканировал все вокруг, но обладателя не обнаружил. Уже решив, что у него паранойя, Шоичи вздрогнул.
- Можно? - спросил молодой парень, лет восемнадцати. Красивые, но необычные лиловые глаза прикрылись в нежной и искренней улыбке, а необычное тату на левой щеке приподнялось. Подросток подсел, не дожидаясь ответа. Одет он был как и любой парнишка-максималист, привыкший брать от жизни все. Специально порванные штаны, такая же футболка, сверху кожаная короткая куртка. Белые торчащие во все стороны волосы даже как-то смиряли этот образ, хотя Шоичи смутился такого соседства. Впрочем, это немного ударило и по остаткам самолюбия: официантка, абсолютно точно игнорирующая все знаки внимания со стороны ученого, тут же подбежала к их столику с милейшей улыбочкой, полностью попадая под ауру обаяния юноши.
- Кофе, и вот эти два пирожных, - быстро сказал Ирие, решив ковать железо пока горячо.
- И мне тоже самое, - довольно закивал парень. - А у нас сходятся вкусы, профессор...
- Извините? - вздрогнул мужчина. Никто в этом времени не мог знать о том, что он профессор!
- Одежда, ведь так одеваются все преподаватели нашего университета, - засмеялся юноша. - Меня зовут Бьякуран Джессо, а вас?
- Ирие Шоичи, - растерянно ответил рыжеволосый, понимая, что действительно глупо было подумать, что парнишка знает о нем. - Вы учитесь в Денвере?
- Нет, в Боулдере, на юриста, - заулыбался парень. - А вы преподаете здесь?..
- Я проездом... - качает головой Ирие, понимая, что врать ему не хочется. Почему-то именно этому странному, но красивому парню не хочется.
- А куда? - заинтересованно промурлыкал парень. В этот момент официантка принесла заказ, а парень притянул ее к себе и прошептал что-то на ухо. "Да, вот это харизма, - подумал Шоичи. - А некоторые в тридцать имея профессора, даже девушки на ночь найти не могут..."
- Домой, в Японию, - улыбнулся мужчина, когда раскрасневшаяся девчонка ушла. - А вы?
- Бабушку провожал, - протянул Бьякуран, цепляя ложечкой кусочек пирожного. Ирие недоверчиво посмотрел на него, отхлебывая горячий напиток.
- Почему-то мне не верится, - хмыкнул мужчина.
- Вам правильно делается, - усмехнулся Джессо, приблизив свое лицо к ученому. - А что если я скажу, что здесь только ради вас, Ирие Шоичи? Хотя, мне действительно больше нравится Шо-тян...
- Прошу вас не надо фамильярничать, - скривил нос рыжеволосый, пытаясь отодвинуться от пугающего подростка. - И что за глупость "только ради вас"?
- О, Шо-чан. Я здесь, чтобы остановить вас от необдуманных поступков, - мягко сказал Бьякуран. - Вы ведь хотите стать музыкантом?..
- Откуда...
- Вас зовут Ирие Шоичи, 1997 года рождения, вы отличник и хотите поступить в американский университет, чтобы изучать физику и химию. Отлично разбираетесь в компьютерах. У вас есть любимая гитара, на которой вы играете, только когда родителей нет дома. У вас заносчивая сестра. Вы любите старый рок, впрочем и от "потяжелее" не отказываетесь... А в будущем вы создали кое-какое устройство, которое называется "машина времени"
- Откуда?.. Чего вы хотите?.. - испуганно пробормотал ученый, уже придумывая как скрыться от этого странного юноши, который знает о нем так много. Который знает о его проекте!
- Я хочу всего, я хочу всего, я хочу всего и хочу сейчас, - пропел парень, переваливаясь через стол.

Официантка, включившая, найденную и скачанную в интернете песню, выскочила в зал, чтобы увидеть реакцию того красавчика. Каково же было ее удивление, когда парень с белоснежными волосами целовал какого-то непримечательного мужчину в очках с толстыми линзами и темно-синей оправой...
Я не прошу много, но если хотите знать правду -
Я здесь во имя будущего, ради мечты молодых.
Я хочу все (дайте мне все), я хочу все, я хочу все и я хочу это сейчас!*


*Queen - I want it all

---

Одно предательство. 27

Тишина ненадолго воцарилась в кабинете, после того, как последний человек покинул его. Однако, запах недорогих сигарет, казалось, пропитал насквозь двоих оставшихся наедине мужчин. Реборн немного раздраженно отодвинул узел галстука от горла и кашлянул. Мысли его напрочь вылетели из головы. О чем сейчас заговорит шеф? О проваленной операции? О Ламбо, подозрительно часто болевшем в последнее время?

Но Тимотео сидел спокойно, не делая никаких попыток завязать разговор. Морщинистый лоб хмурился, а глаза мерцали опасностью. Все же, он слишком долго являлся шефом, чтобы вот так сразу вывалить все, что думает на стол. Впрочем, Реборн тоже не хотел начинать. "Ну, как дела?" - не будет уместным вопросом.

Наконец, тяжелый стук в дверь прервал размышления обоих. Детектив немного удивленно посмотрел на абсолютно спокойного шефа, который тихо разрешил войти. Впрочем, появление следующего человек на пороге кабинета вызвало в Реборне еще больший шквал эмоций. Тот, кто спокойно прошелся до ближайшего кресла громким шагом и плюхнулся в него, был блондином, мягкие светлые волосы отливали желтизной, освещая яркие голубые глаза. Этого человека лучший детектив знал не понаслышке. Будучи по своей натуре лучшим из лучших, Реборн часто соревновался с ним, Колонелло. Они всегда были наравне, и сейчас он беспардонно заваливается в кабинет шефа, даже не соизволив поздороваться.

- Позволь представить тебе Колонелло, - произнес Тимотео, расслабившись.

- Мы знакомы, - сдержанно произнес Реборн, сверля дырку в блондине.

- Что, не можешь забыть того, кто превзошел тебя во всем, в чем только можно? - усмехнулся он, пристально смотря на детектива.

"Превзошел? - яростно подумал Реборн. - Да черта с два, олух! Ты всегда был со мной наравне, не помню я того, чтобы ты был когда-то впереди!"

- И вообще, какого черта он тут делает? - презрительно скривился мужчина, натягивая шляпу на глаза. - Если это очередной новичок, то простите - у меня и своих оленей хватает, хоть в Санта Клауса выряжайся!

Колонелло хмыкнул, от чего Реборн перевел взгляд на него. Однако, самодовольство на лице блондина то и дело становилось ярче. Он легко встал с кресла, отряхивая свои привычные штаны цвета хаки. Нарочито медленно поднял руку, поднес ее к верхнему карману рубашки, открыл его и достал какой-то документ.

- Агент Колонелло, ФБР, - улыбка становилась все шире и шире. - Теперь я координирую дело об убийствах женщин на вашем участке.

- Их так же убивают и в других местах? - заинтересованно протянул Реборн, сглатывая неприятный осадок. "Что ж, все же не надо забывать, что ФБР - это слишком сложно, а тут у меня есть определенная свобода действий", - подумал детектив, однако, не забывая добавить про себя, что ни в коем случае не позволит Колонелло узнать хоть что-то первее себя.

- Нет, к сожалению, это происходит только в этом районе, но возможно преступники хотят ввести нас в заблуждение, - покачал головой блондин.

- Но возможно, что Генкиши делал это по собственному желанию... - сказал Тимотео. - А возможно и из-за влияния своей матери. В любо случае, я позволяю вам всячески вмешиваться в дело для достижения положительного результата. И еще... Но это личный разговор с Реборном. Я просто хотел вас познакомить, - улыбнулся шеф. - Разрешите нам посекретничать?

- Да, конечно, - кивнул блондин, признавая в начальнике участка лидера. Уже почти на выходе он полуобернулся к своему старинному противнику. - Надеюсь, наша работа будет более плодотворной.

Дверь хлопнула, заставляя Реборна крепко стиснуть кулаки. "Тварь, да я почти поймал этого ублюдка... Нет! Я его поймал!" - сжал зубы мужчина.

Тимотео растерянно смотрел на лучшего детектива, которого ранее почти ничего не выводило из себя. Все же, нельзя сказать приведет ли к чему-нибудь хорошему появление координатора в участке... Тяжело выдохнув, шеф провел ладонью по столу.

- Ты знаешь, что родители твоего напарника - главы достаточно большого мафиозного синдиката на юге? И, надо сказать, связи тоже не самые плохие.

"У Ламбо? - вскинул голову детектив. - Никогда бы не подумал, что тупая корова может быть причастна к преступникам. Зачем он вообще пошел в полицию?"

- Родители требуют, чтобы его вернули домой. И я боюсь представить, что будет, если они узнают о том, что какой-то там полицейский избил его до невообразимого состояния. Да-да, я все знаю. Гост Мильфиоре сообщил мне сразу, как только ты принес Бовино в больницу.

- Это не просто так... - громко сказал детектив, снова закуривая. Он собирался сегодня заехать в больницу, узнать какое лечение назначат Ламбо. - За Гостом тоже необходима слежка - слишком быстро Генкиши скончался после того, как врач вошел в его палату!

- И ради этого следовало избивать его до полусмерти? Я никогда не говорил о твоих методах - ты талантливый детектив, но Реборн! Это перебор! Если ты не можешь держать себя в руках - тебе не место в полиции!

- Я вполне сдержан, - резко выдохнул дым мужчина. - Ламбо был виновен в том, что Луче...

- Ты мог его просто избить, - резко встал Тимотео. Его карие глаза метали молнии. - Зачем было его насиловать?

- Он! - вскрикнул Реборн, но резко замолчал. Действительно, зачем? Потому что хотелось? Нет... Луче здесь абсолютно не при чем...

- Иди, работай, - сел на свое место шеф. - Мне больше нечего тебе сказать. Только... Будь осторожен. Кажется, Мильфиоре не собирается молчать в присутствии шестерок отца Ламбо.

Детектив кивнул и, не вынимая сигареты изо рта, вышел. Рука сама потянулась за телефоном. "Тупая корова, я сегодня заеду". В сердце неприятно что-то сдалось. Значит, Мильфиоре знал, что он сделал с Бовино. Хотелось сейчас же броситься в больницу, но для начала надо было разобраться с Колонелло, который беспечно отвесил Тсуне подзатыльник.

- Реборн, мне надо поговорить, - сказал кто-то сбоку. Помятый Хибари с красными губами и взъерошенными волосами, смотрел куда угодно, кроме как в глаза своему собеседнику. На щеках разливался приятный румянец.

- Говори, - устало сказал мужчина, выронив сигарету изо рта. Цокнув языком, он наступил на тлеющий окурок, недовольно отмечая про себя, что пиджак вымазался в пепле.

- Я хочу уйти из участка.

_________________________
От автора: собственно совещание и операции происходят в один день.

---

В засаде. 6, 7

Утро для Хибари началось не очень хорошо – вопреки своей педантичности, он умудрился прожечь утюгом рубашку, из-за чего не успел на свой автобус. На работу он естественно опоздал. Какое удивление у парня было, когда секретарша босса Киоко сказала, что Тимотео решил устроить планерное совещание по поводу проваленной операции и дальнейшего расследования. Вспомнив, что, собственно говоря, слежку за Бьякураном они с Каваллоне так же завалили, Кея вздрогнул. Нет, определенно. Ему нечего делать в полиции. Не только потому, что так больно видеть Дино…

Постучавшись в кабинет шефа, парень медленно вошел. Если кабинет чем-то и отличался от каморки, в которой они планировали первую операцию, то точно не размерами. Комната была очень маленькой, пропахшей запахом дешевых сигарет, сбивающих тяжелый одеколон Тимотео напрочь. Курил не только Гокудера, стоящий у раскрытого окна, в опасной близости от штор, так удачно заменяющих ставшими уже постылыми жалюзи, рядом с ним нервно теребил бычок Ямамото, что было удивительно. Парень, который состоял в бейсбольной команде участка, всегда был за здоровый образ жизни. Реборн же напротив – был слишком спокоен, однако очень сильно задумался, пепел с его сигареты падал прямо на бумаги, которые он держал в другой руке. Оглянувшись, Кея внимательно осмотрел присутствующих. Тсуна, Мукуро, Занзас и… Дино. Каваллоне тоже курил, но как-то по-другому, стараясь сделать все, чтобы не встречаться взглядом со своим напарником.

Только усевшись рядом с Занзасом, Хибари заметил, что Тимотео куда-то вышел. Однако, из разговора Савады и Гокудеры, было ясно – это просто передышка. Опоздание на полчаса теперь было не так страшно. Оказывается шеф только и делал, что распекал своих подчиненных за недобросовестное исполнение своих обязанностей. Впрочем, Кее теперь до этого не было никакого дела – впереди его ждет разговор с Реборном и отставка.

- Итак, я надеюсь, вы готовы объяснить, почему дело стоит на месте, - сухой старик с седыми усами и морщинистым лбом прошелся до своего места, не обращая внимания ни на недостаток кислорода, ни на появление еще одного лица в этом кабинете. – По порядку. Реборн, как куратору этого дела, я предоставляю слово, прежде всего тебе.

- Хм… - помолчал лучший детектив, не совсем понимая вопрос начальника. Однако, нотации он все же слушал, поэтому уловить мысль, которую от него требовали, не предоставляло какого-либо труда. – Операция была спланирована идеально, однако не могла быть исполнена так же по нескольким причинам. Генкиши, как мы полагаем, исполнитель, был нашим коллегой. Таким образом, не знать о готовящемся он просто не мог – весь участок гудел перед вылазкой.

- Это понятно, Реборн, ближе к делу. Почему он напал на Луче, когда она должна была находиться дома, да еще и под присмотром Мармона и Скала? – шеф уже был более спокоен, его карие глаза внимательно смотрели на своего подчиненного.

- Ни для кого не секрет, что Луче может сбежать, когда хочет, - выдохнул он, убирая дотлевшую сигарету в пепельницу. – Все-таки она из лучших полицейских города, удивительно, если бы мы могли ее как-то удержать. Но, предугадывая ваш вопрос, я отвечу, почему Луче решила вмешаться в операцию. Она догадывалась, что именно Генкиши является, не знаю уж как…

- Они встречались с ним, - кивнул Тимотео. – И судя по всему, наша добрая девочка хотела уговорить его не делать больше этого… Но…

- Он хотел убить ее, - кивнул Реборн. – Видимо, он был сильно обижен на нее…

- Мы кое-что выяснили, - подал голос Тсуна. – Вчера, после осмотра дома матери Генкиши, мы ехали домой. На месте мы нашли порванную фотографию в комнате на втором этаже. Мы думали, что она принадлежала какой-то родственнице, на фотографии мы нашли надпись «Арии в знак нашей всеобъемлющей любви. Закуро». Человек на фото был очень знаком, как оказалось, он бармен в студенческом кафе. Дино, именно в том…

- А-а-а, - улыбнулся Каваллоне, вспомнив о чем-то приятном. – Стоп. Закуро… Именно он?..

- Да, мы поспрашивали его об этой фотографии, он сказал, что это сестра Генкиши. Ее особенность… она безумно похожа на Луче, словно копия, - тихо сказал Савада, думая надо ли говорить о том, что рассказал им Закуро. Мукуро, поняв заминку, продолжил рассказывать за Тсуну.

- Мать не особо любила сына, поэтому, чтобы отвадить друга своей дочери, она предприняла отвратительный шаг. В возрасте шести лет Генкиши подвергся сексуальному насилию, думаю, поэтому он хотел сделать больно Луче – отомстить за все беды, которые ему пришлось пережить из-за сестры, - вкратце изложил свою точку зрения Рокудо, незаметно дотрагиваясь до ладони шатена, нервно отстукивающего ритм ногой.

- Хм… Вполне может быть, детская травма, - кивнул Тимотео. – Фотография на экспертизе… Что ж, что еще удалось выяснить?

- До того, как мать Генкиши стала инвалидом, она работала в области хирургии, - добавил Тсуна.

- Выяснить, с кем она общалась, с кем работала до пенсии и кем, - сказал начальник, внимательно вглядываясь в лицо снова задумавшегося Реборна.

- Да, во время операции появился Бьякуран Джессо, хотя место было абсолютно не характерно для него. К тому же – он врач. Сейчас за ним ведется слежка, - продолжил Реборн, однако как показалось Кее, не отвлекаясь от своих дум. – Дино, есть что сказать?

- Конкретно нет, либо он затих, либо его преступная деятельность сочетается с работой, - отрицательно покачал головой Каваллоне, по привычке посмотрев на своего напарника. «Да, говорить о том, что он постоянно обнаруживает нас, не стоит», - подумал Хибари, сглотнув.

- В доме была обнаружена записка с датой зачатия старухи, как мы поняли, - сказал лучший детектив, кашлянув. – Тсуна говорил, что видел похожий у Бьякурана. Дино и Хибари достали записную книжку…

- Об этом, - повысил голос Тимотео, - я хочу поговорить отдельно! Мы полицейские! Так почему же ко мне приходит мистер Джессо и говорит, что его квартира была ограблена! Вещи везде раскиданы, в стене вмятина, выключатель всмятку. Дино, я понимаю, ты очень неудачлив, но можно было аккуратней, а вообще надо было просить ордер! Это незаконное проникновение!

- Я понимаю… - промямлил Каваллоне. Хибари возмущенно посмотрел на него и уже хотел открыть рот, что он виноват в этом, как Реборн оправдал Дино.

- Тем не менее, похожий почерк был найден, - покачал головой Реборн. – И он сходится еще с одним интересным клочком, а именно запиской из гаража Генкиши, как раз той, о которой говорил Тсуна. Еще… Похищение Савады и убийства как-то связанны. Компания Джотто может быть замешана в этом.

В комнате застыла тишина. Все смотрели на Тимотео, делающего какие-то выводы. Еще очень много было не состыковок, чтобы делать какие-т выводы, но шеф не зря был начальником – в тендеме с лучшим детективом они решали даже сложные задачи. Но сейчас… Старик был действительно не в курсе событий, чтобы с легкостью определить, с какой стороны ветер дует.

Словно получив какую-то команду, Гокудера и Реборн закурили, Занзас прикрыл глаза. Кея задумался о том, следует ли поговорить с Дино. С одной стороны, травоядное ясно дало понять – все чувства Кеи к нему вызывают только смех, но с другой… К чему это прикрытие? Защитить Хибари от нападок шефа?.. «Нет, это ни к чему. Просто поговорю с шефом, а после вернусь во Францию», - выдохнул Кея.

Мысли плавно текли по только что рассказанному. История абсолютно не имела смысла. Какой-то маньяк убивает невинных девушек, вырезает плод… А после, подстреленный умирает в больнице.

- Еще есть Гост Мильфиоре, - прервал тишину Реборн. – В его больнице умер Генкиши. Заключение патологоанатома – полнейший бред, такое ощущение, что парень умер не от ранения, а от старости. А о предварительной причине, которую мне сообщил врач, ни слова. Я думаю, как бы парня не специально убрали, чтобы он не смог ничего рассказать. Но и из его рассказа ясно – заказчик был. Даже, если эти чертовы банки были найдены в доме его матери.

- За ним ведется слежка? – спросил Тимотео.

- Да, Ламбо сейчас находится на лечении в больнице Мильфиоре.

- Так… На сегодня хватит. Прежде всего, выясните все о матери Генкиши, а заодно и расспросите Гамму, может он знал о бывшем парне своей девушки что-нибудь. Продолжайте слежку, только, прошу, будьте очень аккуратны в отношении Бьякурана. Если он заказчик, мы не может его спугнуть, - сделал вывод Тимотео. – С почерками еще не все ясно, когда все экспертизы будут окончены, надо будет вернуть ее владельцу, так же как и взяли. Я не про разрушения дома говорю! – внимательный взгляд карих глаз остановился на Дино. – Если это нам что-то даст, то ордер на осмотр жилища Джессо будет получен. А пока, все свободны. Реборн, останься.

Кея вышел из кабинета, понимая, что сейчас не совсем удачный момент просить о чем-либо шефа. Поправив пиджак, он пошел в свой кабинет. Уже почти дойдя до двери, чьи-то сильные руки прижали его к себе.

- Кея, прости… - шепнул Каваллоне на ухо. – Мне надо тебе кое о чем рассказать.

- Меня это не касается, убери свои руки, травоядное, иначе я забью тебя до смерти! – вскрикнул Хибари, с ненавистью вглядываясь в грустные глаза Дино.

- Я… Ты мне нравишься, честно… - прежде, чем Кея успел понять, его затащили в кабинет. Свет включать не было смысла – не смотря на закрытые жалюзи, в комнате царил не полный сумрак.

- Что ты делаешь, травоядное?! – шипит Кея, ощущая теплые губы на своей шее. Руки брюнета действовали по привычке, и несколько ударов пришлись в самые болезненные места Дино. Охнув, парень ослабил хватку.

- Я говорю правду! Выслушай… Прошу, это не займет много времени, - пробормотал блондин, опускаясь на колени, обнимая ноги Хибари. – Не уходи, прошу.

- Ты посмеялся надо мной, иди, расскажи всем, что я гей! – вскрикнул Кея, с ненавистью смотря вниз, ощущая, как штаны подозрительно стали влажными около лица Каваллоне.

- Я… Был влюблен в полицейского, давно, - заговорил он, мертвой хваткой удерживая штаны брюнета. – Поэтому я тут, он умер… После этого у меня не было похожих отношений, пока… Ты… Я не знаю Кея, я очень боюсь, что ты тоже когда-нибудь пойдешь на задание и не вернешься… Я не перенесу потери еще одного дорого мне человека. Ты дорог мне Хибари, не смотря ни на что. Я не знаю почему, но я влюбился в тебя как мальчишка. Поверь… прошу, не уходи…

Кея не смотрел вниз. Он просто сильно прикусил губу, чтобы не расплакаться, чтобы молчать. Дино мог говорить правду, но… Как бы то ни было, почему он убежал? Почему не сразу сказал?..

- Скажи хоть что-нибудь…

- Уходи, - прошептал Хибари. – Убирайся.

- Нет, - резко сказал Дино, поднимаясь. – Ты нужен мне. Я думал об этом всю ночь и понял, что поступил глупо, убежав тогда. Прости меня, Кея…

Два мокрых от слез лица были на одном уровне, Хибари ничего не хотел, ему было очень больно… Остаться в участке или сбежать, как правильно поступить? Что сделать, если этот человек пьянит сильнее не подожжённого абсента? Если эти губы, прикасающиеся с настоящей нежностью, слаще самого вкусного торта?..

Дино несмело прикоснулся ими к Кее, удерживая его голову. Поцелуй был мягким, осторожным… Словно в первый раз, как будто никто не касался их до этого. Пальцы нежно перебирали темные пряди, не давая вырваться из манящего плена. Планерка, Тимотео… Все казалось осталось в другом мире, не здесь. Здесь только Каваллоне и его манящие ласки, его горячие поцелуи…

- Я люблю тебя, Кея… - шепнул блондин, останавливая поцелуй. Нос к носу, едва касаясь кончиками. Глаза в глаза. – Я правда люблю тебя, Хибари Кея.



Горячие поцелуи обжигают кожу, заставляя кровь двигаться с каждым разом все быстрее, насколько возможно ускоряя биение сердца, и кажется оно одно на двоих. Сладкий аромат каких-то дорогих духов от Каваллоне, слишком сахарный, отчего голова кружится как от вина. Но запах Кеи еще более сексуален, он острый, отчего в Дино просыпается охотник. И ему нужно загнать этого зверя ласками, подчинить себе, но он слишком вольный, для него блондин только лишь закуска... Они кусаются, на пол летят ненужные сейчас бумаги, им наплевать, что половина отчеты по слежке... Большие руки блондина скользят по привычной черно-белой одежде Хибари, срывая ненавистную красную повязку.

- Да-а-а, Кея-а, - хрипит на ушко Дино, нежно поигрывая языком с раковиной, прикусывая сначала мочку, чуть оттягивая ее, в то время как Хибари задыхается и тает в неге, путаясь, где его дыхание, а где вдох-выдох этого неуклюжего парня, который на удивление становится таким умелым, доставляя просто невообразимое удовольствие. Он поигрывает длинными пальцами по спине, не снимая рубашки, но жар этих рук чувствуется и через ткань, и Кее кажется, он абсолютно нагой перед ним, хочется трогать его... Везде. Скинуть эту чертову толстовку, майку, и бродить руками по его телу, татуировкам, оставляя следы. Чтобы никто не посмел трогать то, что принадлежит Хибари!

- Раздевайся, - стонет парень, стягивая с Каваллоне одежду. Тот, удивившись, внимательно посмотрел на него. Карие глаза лишь на мгновение столкнулись с томным, возбужденным взглядом парня, и на пол полетело все: и кофта, и футболка, и рубашка самого Кеи, ремень... Руки мужчины страстно прижимали не сопротивляющегося Хибари, вжимая податливое тело в себя, так, что ни от одного не укрылось возбуждение другого. Выпирающие бугорки терлись друг о друга, так же как и языки полицейских. Дино целовал жарко, липко, не обращая внимание на маленькую струйку слюны, попадающей на подбородок Кеи. И ему тоже было не до этого, он просто тонул в ощущениях такой необычной, желанной близости, которой ни с кем еще не испытывал. Одни поцелуи... Только движения губ и языков, нет танец, так же как и страстное танго, и Дино ведет, прикусывая строптивое желание подчинить себе, он чуть усмехается в губы своему мужчине, прикрывая до невозможности счастливые глаза. Он не мог так ошибиться, именно эти объятия дороже, только эти губы прельщают сильнее всех наград. Хочется узнать больше, попробовать то, что еще не знает в Хибари, изучить все до малейших подробностей, как он стонет, когда касаются головки его члена и как у него перехватывает дыхание во время оргазма...

- Сядь, - шепчет Дино, подталкивая ошалелого от возбуждения парня к столу. Его, Хибари, столу. Но тот слишком распален, чтобы что-то чувствовать, кроме Каваллоне и его нежных и манящих ласк. Блондин опускает руки к низу спины своего любовника, медленно ведя пальцами по выпирающим позвонкам, отражающим худобу Кеи. Ладонь спускается ниже, слегка заходя за штаны поглаживая кожу, но ненадолго. Через мгновение она ложится на выпирающую ширинку черных штанов, поглаживая напрягшийся член через ткань.

- А-а-ах... - вскрикивает Хибари, мгновенно прикусывая губы Каваллоне, усмехающегося от услышанной откровенности. Такой Кея ему нравился, не тот холодный и ограниченный, отстраненный полицейский, а этот - жаркий любовник, доверчивый, в то же время хрупкий... Его хочется защищать и ему хочется доставить все земное и неземное удовольствие. И он не медлит, хотя сам готов разорваться от окутавшего его плена, заставляющего дышать так часто, что спирает горло. Руки поддрагивают, но попытка за попыткой пытаются расстегнуть упорные пуговки штанов. Теперь Хибари усмехается, почти не дрожащими руками расстегивая собственные штаны.

- Тупой неумелый конь, - шипит он, но это кажется комплиментом, даже флиртом, насколько соблазнительно прищурены серые глаза, моргающие пышными ресничками. И Дино хрипит только лишь от открывшейся ему картины. Руки грубо хватают раскрасневшееся лицо, а язык смело проникает в рот, целуя резко, страстно, сталкиваясь зубами... И чуть успокаивается, уже нежно прикусывая хрящик уха, шею, вдоль артерии... И снова завладевает ставшими сухими от жара губами. Рука медленно проникает в трусы, оттягивая резинку. Пальцы мягко касаются обнажившейся головки члена, ощущая почти незаметную влажность от смазки. Где-то на грани сознания вспоминается, что Кее будет больно, но слишком сильно возбуждение, чтобы отделаться просто мастурбацией. Нет, он дойдет до конца, только с этим человеком и именно сейчас - это его шанс, оставить его рядом, удержать и получить то, чего хочется больше всего на свете.

Штаны падают на пол, и Кея ногу о ногу стягивает туфли, оставаясь в носках. Дино не замечает этого. Он посасывает кожу у ключицы, поглаживая одной рукой налитый кровью член, а другой мягко сминая бусинку соска в своих пальцах. Стоны Хибари - сигнальные знаки, как нужно доставить удовольствие, где еще поцеловать, а куда стоит вернуться.

- Давай, - хрипит Хибари, не в силах терпеть больше. Он тоже хочет доставить удовольствие своему партнеру, но тот не дает возможности, целуя всюду, и шею, и плечи, руки, бедра, при этом массируя член парня в своей ладони.

Каваллоне останавливает этот голос. Он усаживает своего любовника поудобнее, внимательно заглядывая в серые глаза.

- Ты уверен? - спрашивает он, нежно дотрагиваясь до милого лица. - Будет больно, и если ты попросишь остановиться, я не смогу... Я не хочу делать тебе больно...

- Вставляй уже, тупой конь, - всхлипывает Хибари, не в состоянии сдерживаться ни минуты. Этот тупой Дино слишком мил, слишком заботлив, слишком откровенен и его хочется так же безумно, как и сидеть здесь, в кабинете, голым на каких-то папках, которые они потом, скорее всего, передадут кому-то другому...

Дино мочит слюной свою ладонь, растирая вязкую жидкость по стволу, задумываясь о том, что не помнит, когда снял штаны... А Кея следит за каждым движением, уже облизывая свои пальцы и вставляя их как можно глубже. Так привычно, но не когда на тебя смотрят так же внимательно светло-карие глаза, замутненные возбужденной поволокой, отчего ощущение ни разу не сходятся с привычными. Хибари растягивает себя, медленно погружая пальцы вглубь и вынимая их, смотря как Дино приближается. Он вынимает пальцы из дырочки, чтобы заменить на свои, более длинные, более плотные, он входит резко, и вытаскивает так же, снова начиная ласкать губы Кеи.

- Ну... - извивается в нетерпении тот, готовый уже завалить Каваллоне и насадиться на желаемый член.

Дино завершает цепочку поцелуев и подставляет член к анусу Хибари. Головка давит на сфинктер, который поддается, и Кея стонет от боли, перемешавшейся с чувством наполненности. Ствол движется медленно, задевая все струны брюнета, который стискивает свои пальцы на коже любовника. Дино упирается, но останавливается, понимая, что еще чуть-чуть и он кончит, от тесноты в Кее. Он целует покрасневшие губы, гладит шелковистую спину, прикусывает шею, остужая своим дыханием. Они стоят так вместе, боясь пошевельнуться, стараясь привыкнуть к новым ощущениям, пока один не посмотрит в глаза другого. И становится все понятно.

Движения сначала плавные, затем резче и резче, грубее... Дино толкается вперед, поваливая своего партнера на стол, не прекращая двигаться. Он сильно сжимает бедра Хибари, оставляя красные пятна на шее, искусывая шею в нетерпении, и сладкие стоны наполняют кабинет. Может кто-то и проходит мимо, может кто-то и догадывается о происходящем здесь, но им плевать. Они - один организм, с единым сердцем на двоих, стучащем так быстро, словно пытаясь повторить каждые фрикции Каваллоне. Они целуются снова и снова, пока Хибари не начинает ответно двигаться. они меняют позу. Теперь брюнет сверху. На офисном стуле неудобно, он раскачивается, но это не остужает пыла любовников. Они наслаждаются друг другом...

Дино чувствует приближение развязки, обхватывая бедра Кеи, а после и стоящий колом член, поддрачивая его, одновременно и двигая бедрами в такт. Долго ни он, ни Хибари не продержались белесая жидкость выплеснулась на живот Каваллоне, после чего он уже не мог сдержаться.

Они сидели так в обнимку - на офисном стуле, прижимаясь друг к другу, лишь изредка лениво передвигая руками, чтобы погладить другого. Казалось, это могло длиться вечность, но Кея понимал: это конец. Просто прощальная нотка, которой больше никогда не будет.

- Я люблю тебя, Дино, - шепчет он, поднимаясь на ноги. Они дрожат, а по бедрам стекает что-то.
_____________________________
От автора: со следующей главы содержание увеличится, дабы оправдаться перед читателями)

---

В плену. 5

______________________
от автора: Не ПОВТсуны, но имеется 6927.

Неуклюж? Да, определенно Тсуна всегда был растерянным. Со степенью попадания в неприятности с ним соперничал только его друг Энма, ходящий постоянно в пластыре. Но Мукуро никогда не отказывался полюбоваться новой ссадиной на красивом лице или опухшими от слез глаз. Что-то притягивало в этом хрупком парнишке. Подойти к нему было так же тяжело, как и оторвать взгляд от радостной улыбки. Если когда-то Рокудо ненавидел Саваду, то только в тот момент, когда невинное личико с огромными карими глазами появилось на пороге полицейского участка на Уолд-стрит. И все бы было ничего… если бы Тсунаеши представили как нового секретаря, но нет. Действующий помощник детектива Реборна.

Сын министра, племянник владельца одной из влиятельнейших корпораций – и вдруг, полицейский. Проще было воспользоваться положением родственников и устроиться на безопасную работу, но нет. Почему-то именно этот участок, охватывающий один из опасных районов города. Мальчишка, который не знает с какой стороны держать пистолет – помощник детектива. Впрочем, с какой-то стороны он воспользовался помощью – не каждый выпускник, готовящийся к службе, попадает в отел по поимке опасных преступников.

И все же, этот невинный взгляд и саркастичная оценка всему привлекала не одного Мукуро. Постоянно крутящийся возле своего друга Гокудера, или тот же Ямамото, всегда помогали ему. Словно он находится под защитой тех самых несуществующих ангелов. Словно он сам один из них. Мукуро сглотнул комок вины. Нет, он не виноват. Он не мог поступить по-другому?.. Не мог же?..

Тсунаеши свободно болтал с огненоволосым барменом, протирающем стаканы. Вспоминая смешные моменты из студенческой жизни, какие-то потасовки и то, сколько раз Закуро обещал больше не пускать в свое кафе шумную компанию. Прокуренный хриплый голос то и дело смеялся вместе с Савадой. Кашлянув, Мукуро с выражением посмотрел на шатена. Тот ойкнув, вмиг посерьезнел.

- Эм… Закуро, - замямлил Тсунаеши, сжимая в руках стакан с чаем. Он был сосредоточен и немного взволнован, понимая, что человек на фото и бармен могут оказаться разными людьми, да и как так просто спросить: «А не вы случайно встречались с девушкой, которая наверное дочь матери Генкиши, и еще есть фотография, где человек очень похожий на вас обнимает девушку, очень похожую на покойную Луче, а еще его зовут точно также как и вас…» Но в голову пришел другой ворос. – А почему вы не женились ни на ком?..

Мужчина, не ожидавший такого, чуть не выронил свой бокал. Сглотнув, он поставил его на поверхность и немного нервно отложил ткань, которой вытирал стакан. Весь его вид говорил о том, что он вспомнил что-то плохое: между бровей появилось несколько резких морщин, глаза были прикрыты, а челюсти сжались так, что на щеках выделились желваки. Наконец, Закуро помотал головой так, что несколько свободных красных вьющихся прядей покачнулись и упали на скрещенные руки – мужчина пытался успокоиться.

- По своей сути, я однолюб, - начал рассказ бармен, более или менее придя в себя. – Так получилось, что единственной моей любовью была Ария Спелл… Мы с ней долгое время встречались, не обращая внимание на то, что ее мать была против. Обычное дело для того времени – девушки тогда часто залетали, и уж кому как везло, то ли брали замуж, то ли оставляли в одиночестве с ребенком на руках. Нет, я бы никогда не оставил Арию… Вы ведь не просто так пришли? Это из-за Генкиши?.. Он умер недавно, а сегодня, говорят, были полицейские у дома его матери…

- Можно и так сказать, просто мы нашли вот это, - сказал Тсуна, протянув целофановый пакет с обрывками фотографии. – Она была, по-видимому, в комнате Арии за столом…

На Закуро было жаль смотреть, сейчас в темном помещении, с какой-то грустной музыкой из бокса, седые волоски стали просматриваться ярче, а морщины показались глубже, чем есть на самом деле. Он прикусывал губы, словно думая – продолжать рассказ или не надо. Наконец, снова взяв в руки тот бокал и тряпку, он тихо заговорил.

- Генкиши был вторым ребенком у матери Арии, от второго брака. Первый закончился смертью ее любимого мужа. Не сложно сделать вывод, что дочку она любила гораздо сильнее своего сына, ставя во всем ее в пример. Ровно до тех пор, пока не появился я. Сразу и отношение поменялось, и маленького сына она вдруг полюбила. Пошли всякие гадости в сторону Арии и меня. Когда мы сообщили, что собираемся пожениться, тогда самый Ад настал. Она не пренебрегала даже собственным мужем, распространяя сплетни о том, что ее дочь спит с ним. Я не верил ни единому слову этой женщины, просто хотел забрать Арию, и уехать в Калифорнию. Вроде бы все было хорошо, моя девушка была готова на все. Но… Последняя гадость ее матери превзошла все. Оказалось просто: уличить в измене уже меня, подставить.

Тсунаеши с легким волнением слушал рассказ Закуро. Его щечки заметно краснели на интимных подробностях рассказа мужчины. Мукуро нравился этот розовенький цвет, так красиво сочетающийся с пухлыми губами парнишки. Нет, определенно, Савада очень красив сам по себе, хотя и мысли о сексе приходят в последнюю очередь, так почему…

- Я пришел в их дом, забрать Арию, а на меня кинулась эта ведьма, принялась чаем опаивать, так… Намешала какой-то дряни, очнулся голым, от криков моей девушки. Мне даже противно вспоминать, что она сделала… Только после этого у Генкиши явно травма обосновалась. Это только подумать! Шестилетнего ребенка… Нет, это просто отвратительно. Как бы это странно ни звучало, а после этого, я увидел Арию только в гробу. Мать везла ее в больницу, я даже не знал, что моя девушка была беременна от меня… Машина сошла с дороги и врезалась в дерево. Ребенок и Ария погибли, а старуха стала инвалидом. После от нее муж ушел, хотел и сына забрать с собой, но она не отдала. Вот такая вот история, ребята. Эту фотографию она, видимо, в ярости порвала…

Закончив повествование, Закуро отложил стакан, уходя куда-то в тень, где должна быть кухня. Тсуна расстроено смотрел на меня. Я протянул руку теребя его растрепанные волосы.

- Ты думаешь, из-за этого Генкиши стал таким?.. – тихо спросил Савада, убирая ладонь с головы, но не отпуская ее.

- Не знаю, возможно да, а возможно и нет, - улыбнулся Мукуро, прислоняясь носом к плечу парня.

- А Луче? – прошептал Тсуна, глотая слезы. – Только потому что она похожа на сестру Генкиши?.. Почему он ее убил?..

- Может Луче и есть дочь Арии, а мать солгала об этом? – встрепенулся парень.

– Давай покажем фотографию Закуро, может…

- Ты думаешь, это хорошая идея? Он думал, что она умерла, так зачем ему говорить, что он мог побыть с ней… И что она все же умерла. Да и я не думаю, что это будет выходом. Это только усугубит ситуацию… - покачал головой Мукуро. – Пойдем, я думаю, смысла нет здесь оставаться.

- Подожди, - покачал головой Тсуна и посмотрел на возвращающегося Закуро, - я хотел бы еще кое-что узнать… Кем работала мать Генкиши?

- Я не знаю, но где-то в области хирургии… - вымученно ответил мужчина.

Они быстро попрощались, задерживаться действительно не было смысла. Тсунаеши думал о своем, Мукуро о своем. История, рассказанная Закуро осела неприятным осадком на душе. Наконец, Савада прервал тишину:

- Мукуро, а что сделал ты, если бы семья твоей любимой была против твоего с ней брака?

- Знаешь, Тсу-кун, мне бы со своей семьей разобраться, - выдохнул Мукуро, садясь позади Савады. – Подкинешь до дома?

- Конечно, - кивнул парень, заводя мотоцикл.

«Со своей семьей? Надеюсь, у Мукуро будет все в порядке», - подумал Тсунаеши, уже возвращаясь домой.

---

Сплетение прошлого и будущего. Глава 1. Неприятности на кафедре физики

2025 год. Боулдер, штат Колорадо

Вряд ли в университете кто-то обратил внимание на шум, исходящий из-за закрытой деревянной двери с табличкой "Ректор". Секретарь, опираясь на стол и пустым взглядом смотрел на экран, в котором отображался твиттер и какие-то диалоги, в его уши были воткнуты наушники, играющие что-то тяжелое. Наверное, если бы ни это обстоятельство, он бы удивился шуму.
- Но проект почти закончен! Вы не можете так просто прерывать финансирование! - особо громко воскликнул кто-то, впрочем, ответа слышно уже не было, как и дальнейших криков. Спустя минуту дверь открылась, и в коридор вышел невысокий щупловатый мужчина в очках с толстыми линзами и нелепой темно-синей оправой. Одет он был, наверное, как и любой преподаватель старого разлива: потертый коричневый пиджак в большую клетку, потертые от долгой жизни джинсы, пуловер, который выглядел новее, чем остальные вещи, и клетчатая рубашка. Впрочем, лицо его было достаточно молодым, где-то на двадцать пять лет, хотя неаккуратная щетина добавляла еще десяток, хоть и была достаточно редкой.
Мужчина взъерошил и без того торчащие во все стороны волосы яркого рыжего цвета. Весь его вид говорил о напряженной мыслительной деятельности и какой-то расстеряности. Губы едва-едва шевелились, но вскоре из них вылетело уже достаточно громко:
- Остановить финансирование, когда проект почти закончен! Прервать!.. Да как они могут! - вскрикнул он, отчего секретарь, поспешно скинувший наушники и закрывший вкладку с любимым сайтом, удивленно посмотрел на почти всегда спокойного, даже равнодушного преподавателя, который, впрочем, не спускался с лидирующих позиций в студенческом списке любимых профессоров. Покачав русой головой, парень все же спросил.
- Что-то случилось, профессор Ирие? - моргнул секретарь, не переставая удивляться. Мужчина вздрогнул, обернувшись на него, после чего выпалил:
- Они прервали финансирование! Осталось всего-то несколько проверок и можно говорить об удачном завершении... Хоть на себе испытывай! - в чувствах выдохнул мужчина, поправляя задравшийся рукав пиджака.
- Почти закончен? То есть аппарат уже готов к использованию? - заинтересованно протянул секретарь. Ему уже давно было интересно, чем занимается кафедра физики. Но на проекте была какая-то степень секретности, поэтому о нем практически никто ничего не знал.
- Да, готов, - кивнул профессор, поджимая губы. - Тсуна, тебе, кстати, привет от Спанера, - добавил Ирие, отворачиваясь от краснеющего паренька, пытающегося что-то сказать, из чего ученый сделал вывод, что его другу тоже надо передать "привет".
Уже почти добравшись до своей лаборатории, мужчина тяжело выдохнул. Проект... Он считал его самым сильным в своей жизни. Закончив школу, он отправился в Америку, в университет с сильнейшей кафедрой физики, после чего продолжил научную деятельность... Переезд из Сан-Франциско в Боулдер. И вот удача: правительственный заказ! То, к чему мужчина так стремился! И вот... на самой последней стадии взять и... и выкинуть всю его работу в мусорную кучу, к паранормальным исследованиям и рефератам студентов. "Якобы на время! - раздраженно подумал Ирие. - Конечно, это не так. Мы же даже в сроки входили!"
С другой стороны, Спанер все равно хотел отдаться проекту по созданию нового робота, а Джанини вернуться в Италию. "Лучше бы я все-таки стал музыкантом", - помотал головой ученый, заходя вовнутрь большой комнаты, которая наполовину была заставлена разными железяками. Там, среди них много поломанных аппаратов, а у окна целый, готовый. Небольшие электронные часы с миниатюрными ядерными реакторами внутри, для выделения энергии. Корпус цинковый, с отражающей тканью внутри, раскрашен красной краской. На циферблате горели несколько нулей, разделенные точкой.
- О, Шоичи, что там говорил ректор? - заинтересованно обратил внимание на коллегу полный мужчина. - Я как раз думал разместить объявление о наборе кандидатов на проверку...
- Никаких кандидатов, - помотал головой Ирие, чувствуя, как скручивает живот от напряжения. - Наш проект заморозили... Считай, выкинули. Вся наша работа в задницу...
- Как там Тсуна? - спросил Спанер, уводя друга от неприятной темы. Впрочем, на плечи легло даже облегчение. Кто знает, к чему могло привести их изобретение?
- Передавал тебе привет, - ответил Шоичи,тяжело выдыхая. Налив себе стакан воды, он пошарил на своем столе в поиске таблеток. Схватив пачку, он потянул пластину, которая оказалась пустой. - Черт возьми, - прошипел он. - Сегодня явно не мой день...
- И что мы будем делать с ней, - Джанини указал пальцем на красный аппарат. - Она может навредить...
- Я заберу ее к себе, - ответил Ирие.

Проехав мимо сломанного светофора, мужчина повернул направо, проезжая мимо ухоженных домов элитного района. Он переехал сюда года два назад, как только понял, что находится в общежитии невозможно. Впрочем, все равно дом куплен на деньги университета, а точнее за выигранную премию. Припарковавшись у двухэтажного дома с серо-голубыми стенами, Шоичи, подхватив сверток с изобретенным аппаратом, полностью убедился, что сегодня не его день. Рядом стояла машина его сестры, которая переехала в Америку вслед за ним, после чего вышла замуж за какого-то богатого парня, который любил японок. Не то, чтобы он не любил свою сестру, но ее присутствие всегда било по самооценке Ирие.
- Шо-тян! - возмущенно произнесла она, вылезая из своего кабриолета, подаренного мужем. - Почему ты так долго возвращаешься домой! Пока я ждала тебя, столько времени прошло, я могла бы уже сходить в один бутик...
- Могла бы и позвонить, - фыркнул мужчина, открывая дверь своего дома и пропуская женщину вперед.
- О Боже, твой дом такой красивый снаружи... но внутри! У тебя отвратительный вкус! И что на тебе надето? Ты, кажется, еще в школе ходит в этом пиджаке!.. - "завелась" сестра. - И вообще, мама спрашивала, когда ты приедешь домой.
- Скоро, - уклончиво ответил Ирие. - Сейчас сделаю чай...
- Давай я сама, а то заваришь в своих пакетиках... - покачала головой сестра. - Иди, переодевайся, неудачник...
"Да уж, она права, как никогда, - подумал Шоичи, поднимаясь на второй этаж. - Проект закрыли, завтра из университета попросят... Черт, лучше бы я стал музыкантом! Сидел бы себе, играл на гитаре. Девушки любили бы, мама слушала меня не только по телефону, но и по радио... Нет, поехал в Америку... Зачем? Мне тридцать, а у меня дом, в котором никто не ждет. Работа, которую никто не ценит. Семья, которую я почти не вижу. Сестра хоть иногда к маме приезжает..." Руки посильнее сжали машину, а желудок напряженно сжался.
"А что, если..." - возникла внезапная мысль, которую учены запихал куда подальше. Нельзя. Они сами выдумали это правило: только вперед, и никак не назад. Надев широкую футболку и другие джинсы, мужчина спустился на кухню, где сестра уже пила заваренный чай с круассанами. Где она их нашла, он не знал.
- Кстати, мама спрашивала, может ли она выкинуть твою гитару, я сказала, что может, - колко сказала сестра. - Все твои увлечения какие-то никчемные... Физика, музыка... Почему ты не пошел на экономиста, как хотела мама? Сейчас бы был при деньгах, и девушка бы появилась... Хоть на деньги бы повелась...
Слова больно отзывались внутри груди. Наверное, сейчас они были еще неприятней: проект, который может перевернуть все, закрыли.
- Она выкинула мою гитару? - моргнул Шоичи,широко раскрыв глаза. В это не хотелось верить. Казалось, инструмент был каким-то порталом между существующей жизнью и той, которая могла бы быть. И теперь ее нет, и надежды на новый мир рухнули. Почему он не пошел в музыкальное училище? Выбрал университет через океан, зачем-то изучал время, энергии, механику... Зачем? Почему он не продолжил заниматься тем, что ему нравится? Что ему от этой жизни? Два друга-коллеги, дом... И ничего больше. Возможно к сорока годам он женится на стервозной студентке, залетевшей после секса заместо ответа на экзамене, будет растить своего сына без матери, потому что та шлюха сбежит к более богатому и известному мужчине, сын будет его ненавидеть за то, что он уделял ребенку мало внимания, убежит в четырнадцать лет, подсядет на наркотики и умрет... Хотел ли Ирие такой жизни?..
Мысли снова потянулись к предмету, который остался на кровати, замотанный в плотную бумагу. Указать цифры и нажать на кнопку, а потом... Раз и все по-другому. Нет этой чудовищной ошибки, есть сцена и быстрая игра на гитаре. Ведь аппарат, которые они создали - машина времени. Но единственное правило, которое они утвердили, это: "Только вперед". Назад нельзя. Но какой соблазн! Изменить все так просто!
- Да, они делали ремонт, она мешалась, - кивнула сестра, даже не обратив внимания на то, что ее брат как-то сник и в одно время загорелся.
Они разговаривали еще какое-то время на тему ее нового дома, мужа, детей, после чего женщина покинула дом. А Шоичи остался наедине со своими мыслями.
А что если он настолько изменит реальность, что она обрушится? Они же только создали средство для путешествий, но никак не изучили последствия. А вдруг его-музыканта убьют? Или он подсядет на кокаин для достижения лучшего эффекта? "Да какая разница! Я умру счастливым!" - вздрогнул Ирие. В голове уже не было сомнений по поводу того, что он не может этого сделать.
Достав ручку из кармана пиджака, он притянул ближе к себе салфетки. Медленно вытянул одну и написал дату.
29.03.2025
На втором году старшей школы он решил идти в университет в Сан-Франциско. Ниже первой даты вторая. Стержень шариковой ручки чуть ли не рвет мягкую бумагу.
30.03.2009
На шестнадцать лет назад, где ровно год на то, чтобы сообщить себе о том, что надо выбрать другую профессию. Взять с собой чемодан с одеждой, которая не выглядела бы нелепо в том времени. Документы? Ведь надо будет перелететь из Америки обратно в Японию... Можно переплыть океан, там уж точно найдется местечко на круизном лайнере, где можно договориться и проехать анонимом. Деньги... Вот деньги были проблемой. Навряд ли кто-нибудь обратит внимание на год, но... Нет, он сейчас поедет и снимет деньги с кредитки, большие купюры выпускают редко, поэтому проблем не должно быть, а для невнимательных подойдут и новые. К тому же... В шкатулке до сих пор хранилось несколько тысяч иен, которые он собирал когда-то, добраться до дома хватит. А потом... Да какая разница, что потом!
Руки тряслись от возбуждения, а живот сводило от боли. Он сделает это!
Настало время рискнуть!

Вещи готовы. Деньги в нагрудном кармане. Спанер за короткое время сумел сделать поддельные документы, попросив Тсуну помочь. Тот, имея какие-то связи в преступном мире, сделал паспорт на имя Ирие Шоичи 1986 года рождения. Друг лишь покачал головой, понимая зачем это рыжему ученому, но останавливать не стал.
- Мне интересно, оно работает или нет, - равнодушно кивнул он, всячески скрывая что-то под своим рабочим столом в лаборатории. Как догадался смущенный донельзя Шоичи, скрывал он там кого-то с русыми волосами, подозрительно похожими на волосы секретаря ректора. Впрочем, сейчас это интересовало мужчину меньше всего.
Возможно в своей другой жизни он не встретится ни со Спанером, ни с Джанини... От этого было немного грустно, но...
"А что если этому суждено случится? Что если в другой жизни мы все равно встретимся и подружимся? Как бы то ни было, я хочу этой другой жизни!" - подумал Ирие, доставая из бумаги аппарат. Сейчас! Осталось только включить дату и время.
00.00, 30.03.2009
Все. Пуск.

---

Сплетение прошлого и будущего. Пролог

Описуемое является выдумкой автора, опирающегося на героев, принадлежащих Амано Акира. Ни на что не претендую. Все организации выдуманы.

2025 год. Боулдер, штат Колорадо

Может быть парня и не пугала эта атмосфера окраины города, где каждое третье здание заброшено, в каждом втором живут подозрительные личности, а другая половина и вовсе отнесена под снос. Дороги, не смотря на отвратительную местность, были в норме, но все же старый форд иногда ухал, отчего Блюбель вскрикивала, а Закуро и Кике матерились сквозь зубы. Бьякуран Джессо только лишь улыбался, в очередной раз выкручивая руль.
Что они собирались делать здесь? Мелкая сестра и два друга-однокурсника поспорили на ящик пива (Бьякуран смутно догадывался, что в случае проигрыша за сестру проставляться ему), что Блю не сможет забраться в заброшенный дом, где по рассказам студентов были призраки. Конечно, никаких призраков там не было, Кике и Закуро просто напросто выбирали дом пострашнее, чтобы выиграть у пугливой девчонки. До этого парень, объезжающий очередной ухаб, догадался в тот момент, когда оба друга в третий раз одновременно сказали разные направления на перекрестках. Впрочем, проезжая уже в третий раз мимо когда-то миленького, теперь обшерпанного дома с облупившейся краской и разбитыми стеклами, он подумал, что в четвертый раз он сам остановится здесь. Что ни говори, а верить в сестру у него никак не получалось. Не смотря на ее желание показаться сильнее, она все же маленькая пугливая девчонка, возомнившая о себе слишком много. Впрочем, за это Бьякуран ее и любил.
- Куда сейчас? - с улыбкой спросил парень, оборачиваясь к своим друзьям.
- Налево! Направо! - одновременно воскликнули Кике и Закуро, одновременно смотря друг на друга злыми глазами. Ситуация уже забавляла Джессо.
- Так куда? - мелодично промурчал он, оглядывая друзей в зеркало заднего вида. Кике с ненавистью смотрел на Закуро, который пожал плечами.
- Направо, - кивнул он. "М-да, они хоть бы по сторонам смотрели, третий раз задаю им этот вопрос на этом перекрестке, ну... в первый раз тоже ехали направо. Что ж, видимо в тот домик", - разулыбался Бьякуран, подхватывая пару сладостей из пакета в руках Блюбель.
Они вновь проехали по узенькой улочке, которую наполовину поглощал мрак разросшихся садов и неухоженных лужаек. На небе восходила Луна, в окружении решета звезд, радиоприемник играл что-то старое, скорее Queen или Deep Purple, Бьякуран не совсем различал эти группы, отличающиеся от его привычных поп-исполнителей. Впрочем, мелодия была практически не тяжелой, громкие перепады начала, кажущиеся опасными и наводящие страх менялись романтичными стихами, которым хриплым голосом подпевал Закуро.
- О, я знаю, я знаю, я знаю, это правда!
Этому суждено было родиться
Глубоко в моем сердце... - прохрипел Закуро, абсолютно наплевав на то, что не попадает ни в одну ноту. Впрочем, дружеские поездки на но и нужны - не важно, есть ли талант, важна сама обстановка, когда даже Бьякуран, не знающий слов начинает подпевать к концу. Блюбель рассмеялась, когда диктор сообщил год выпуска последнего альбома Queen, имеющего одноименное название - 1995.
- Неудивительно, что Закуро знает ее - это же его молодость, - фыркнула она, оборачиваясь к парочке на заднем сидении.
- Зато у меня сиськи больше, - заржал тот, прикладываясь к бутылке с оставшемся пивом. Девушка обиженно засопела: тема для нее была больной, для 16-ти лет она выглядела едва-едва на 12. Кике хмыкнул, смотря как надувает щеки младшая сестра их друга, затем кинул осторожный взгляд на Бьякурана. Тот абсолютно спокойно пережевывал очередную сладость.
- Вон тот дом, - указал пальцем парень на дом, понравившийся Бьякурану. "Неплохой выбор", - улыбнулся про себя парень, паркуясь возле давно нестриженной лужайки. Фары погасли, а они все так и сидели в машине.
Общая картинка дома наводила непонятную тоску, а развевающиеся на ветру полуободранные занавески будоражили мозг воспоминаниями о фильмах ужасов, впрочем, никого не пугало. Вот только какое-то непонятное чувство внутри советовало туда не соваться. "Да что может быть там такого страшного?" - подумал Джессо, выхватывая пакет с маршмеллоу у своей сестренки, которая напротив абсолютно не переносила сладкого. Рука легла на ручку, и в мгновение ока он выбрался из автомобиля. За ним выдвинулись и остальные. Сестра схватила Бьякурана за руку, опасливо оглядываясь вокруг. Ей не было страшно, но это же только улица, машина рядом, братик...
- Пойдем вместе, - сделал вывод Бьякуран, на что Закуро и Кике разразились:
- Но договор был на то, что она одна войдет в дом и принесет оттуда что-нибудь!
- Вы не учли того, что там могут быть какие-нибудь наркоманы, которые могут обидеть мою маленькую сестричку, - покачал головой Бьякуран. - Вперед друзья мои, или вы хотели отправить ее туда, а сами боитесь?
Вопрос был лишен смысла. Закуро и Кике не боялись подтрунивать над профессорским составом, сами были высокого роста и, что немаловажно, состояли в команде университета по борьбе. Уж им точно нечего было бояться, не то что каких-то наркоманов. Хотя, замечание о том, что они могли как-то навредить Блюбель, которая не смотря на свой внешний вид, привлекала обоих, заставляла стыдливо отводить взгляд. Джессо же удовлетворенно кивнул - что бы ни случилось, эти остолопы выручат его сестренку.
Легким шагом он направился к дверям, которые не были заколочены. Наверное, это было еще одним фактором в выборе места. Остальные дома так или иначе были заколочены или забиты, а то и развалены. Потянув на себя первую дверь, после чего толкнув вовнутрь вторую, парень довольно вошел в коридор. Было слишком темно, да и тяжелое дыхание Блю напрягало. Ситуацию спас Закуро, включив фонарик на телефоне. Свет мазнул по бумажным обоям светло-коричневого цвета, после чего остановился на полуоткрытой двери. Компания обошла завалившийся шкаф с разбросанными вещами, которых, кстати сказать, было немного: куртка, очень пыльная, но нигде не порванная и светлый плащ в грязных разводах. Если на полке и были какие-то безделушки, то они все разбились в прах, скрипящий под обувью подростков.
Теперь вперед вышел Закуро освещая все вокруг. Открыв дверь, он вошел вовнутрь. Как понял Бьякуран, это была гостинная: плоский телевизор с разбитым экраном, грязный ковер, разбитые полки, выпотрошенные кресла и диван. Из разбитого окна в комнату залетал ветер, колыхая занавески. Тень, отбрасываемая от них, пугала Блюбель, которая поплотнее жалась к своему брату.
- Смотрите, - произнес Кике, присаживаясь на корточки. Рука отмахнула пыль, поднимая с пола что-то похожее на фоторамку. Подойдя ближе парни взглянули на нее. Бьякуран с улыбкой отправил в рот пару сладостей.
- А он ничего так... - удовлетворенно сказал парень. Действительно, мужчина, изображенный на фотографии, был вполне симпатичным. Яркие вьющиеся рыжие волосы, строгое лицо азиатского типа, зеленые глаза, почти не различимые за толстыми стеклами очков. Одет в клетчатую рубашку коричневых тонов, мешковатые штаны и белый халат. - Переверни, интересно же как его зовут.
- Почему ты думаешь, что подписано? - удивленно спросил Кике.
- Смотри: рамка деревянная, а тут практически все металлическое или глиняное, значит это точно подарок. А значит и фото тоже... Переворачивай, - улыбнулся Джессо, поглаживая голову своей сестры.
- Бьяку, ты такой умный! - улыбнулась она, гордясь своим братом.
- Да уж, криминология была не плохим предметом, - кивнул он, разглядывая красивые буквы. - Его зовут Шочан?
- Нет, тогда Шо, он же японец, а -чан это их суффикс к имени, означающий доверительное, даже нежное отношение между людьми, - выдал Закуро, прикуривая. Дым наполнил комнату, в которой воцарилась тишина.
- А я думал, ты просто штаны просиживаешь на своей филологии, - пробормотал Кике, которому вторил Бьякуран. Да и что можно было ждать от студента, полностью избегающего занятий, зато исправно посещающего вечеринки, после которых просыпался на третий день?
- Значит, Шо-тян, - пробормотал Джессо. - Интересно, что же заставило его покинуть свой дом, бросив все вещи?..
- И что самое интересное, - добавил Кике, - почему эти самые вещи еще никто не присвоил?
- Точно, - кивнул Закуро. - Смотрите-ка, сколько тут книг...
Вот шкаф с книгами вообще не был тронут, разве что пыль осела на толстых корешках, хранящих в себе уйму информации. "Квантовая физика", "Коллайдер: разработка, цели", "Скорость света как фактор возникновения новой энергии"... Говорить о профессии Шо-тяна не пришлось, физик, возможно даже преподававший в их университете.
- Интересно, он это все прочитал? - прошептала Блюбель, разглядывая названия, в которых не всегда угадывались знакомые слова. Некоторые книги были вообще на японском языке. Отдельной полкой были выставлены научные журналы. Бьякуран вытащил первый наугад, заглавная тема была о времени. Второй впрочем, тоже содержал подобные статьи. Издания разные, разные журналы, разные ученые... Языки иногда тоже разные.
- Ученый, исследователь, - без сомнений ответил он, возвращая журналы на место. - Интересно, а что он разрабатывал?
- Машину времени? - насмешливо произнес Кике. Бьякуран обернулся на своего друга, приподнимая бровь. Тот пояснил, поднимая в руки толстую тетрадь: - Кажется это его дневник, и тут какие-то чертежи, иероглифы, а то, что на английском - какая-то белиберда, в которой проскакивает это выражение.
- Можно подумать, что исследования были вполне удачными, - пробормотал Закуро. - А какого числа последняя запись?
- Тут не указано, - ответил Кике, кидая тетрадь на пол. - Ты хочешь сказать, что он сейчас где-нибудь на национальной базе, повторяет свое творение?
- Нет, - покачал головой Бьякуран. - Какой бы ни была служба, они бы зачистили следы пребывания ученого здесь. А тут даже его дневник остался.
- А вдруг эта машина все еще в этом доме? - восторженно прошептала Блюбель, хлопая глазами. Ей не верилось в это, но так хотелось, чтобы это оказалось правдой. Путешествия во времени! Можно узнать, что ждет тебя в будущем... а можно и в прошлое!..
- А давайте все осмотрим! - радостно воскликнул Бьякуран, цепляя из пачки несколько сладостей. - Блюбель, солнышко, может ты пойдешь с Закуро? Разделившись, мы быстрее осмотрим дом...
- Но я хочу быть с тобой братик! - надула щечки девушка, сложив руки на груди. Парень подхватил ее за предплечье:
- Пошли, домой охота...
Пока Закуро и Блю осматривали второй этаж, Кике первый, Джессо спустился в подвал. Сомнений не было: где можно спрятать машину времени, кроме как в подвале? Хотя... Парень и сам не понимал, почему так рьяно принялся за эту идею. Путешествия во времени?.. Что за бред? Ему нравится в настоящем: хороший университет, хорошие друзья, блестящая карьера политика... Все, чего можно мечтать он добьется без особого труда. Вот только... Не зная зачем, он сложил фотографию с Шо-тяном надвое и положил в карман.
Он действительно ожидал чего-то масштабного. Может быть автомобиля, как в фильме "Назад в будущее", может быть врат, может быть чего-то наподобие телефонной будки... Но нет. Он бы не заметил машины, если бы случайно не облокотился о стол. Часы. Просто электронные часы, которые стояли на самой верхней полки огромного шкафа. И дата: 30.03.2009. Может быть Бьякуран и отвел глаза дальше, подумав, что они стоят, но... они же электронные! А дом заброшен... лет пять как минимум! Никому же не придет в голову менять батарейку в аппарате, а от электричества отсоединен весь район!
Потянувшись за предметом, Бьякуран почувствовал, что у него дрожат руки. зачем он это делает? Какая польза ему от этого? Да и что может случиться, если он встретит себя самого в прошлом?.. Почему дата стоит именно эта?.. Сглотнув, Бьякуран дотронулся до корпуса, который приятно согревал руки. Зачем? В 2009 году ему было всего восемь лет... Но что более важно, зачем он откручивает винтик еще на один год?
"Я закончу университет и пойду по следам отца, придется соблюдать правила, следить за репутацией. Навряд ли у меня будет шанс попасть в прошлое, посмотреть на себя со стороны... Что ж, и мне очень интересно, куда же пропал этот Шо-тян..." - улыбнулся Бьякуран, доедая последнюю сладость. Что теперь делать? Нажать на эту маленькую кнопку?..
Да, все, все, все меня убеждают в этом,
Да это просто увидеть,да это предначертано
Предначертано звездами...*

*Queen - Made in Heaven

---

Драгоценность, которая под запретом

Дверь в комнату открылась с какой-то обреченностью, словно переняло это у человека, держащего резную медную ручку. Рука, обхватывающая ее, была бледной, молочной, хотя и стискивала металл до белезны в костяшках. Глаза прятались за густой нерасчесаной челкой, волосы торчали как всегда, а хрупкие плечи напряженно держали тонкую ткань шелкового платья нежно-персикового цвета. Ей никогда не шли яркие тона, но как только на нее напялят что-то милое, глаз отвести почти невозможно. Хозяйка комнаты не спешила вставать с своего места, чтобы поприветствовать Босса, зачем? Эта девчонка итак почти дрожит, зачем ее пугать еще больше?
Тсунаеши сглатывает ком, вставший в горле, и делает шаг в комнату. Ноги в маленьких почти хрустальных туфельках медленно идут по красному ковру, ворс которого мягко обхватывает подошву, что кажется, она двигается по траве. Кроваво-красной траве. Вздрагивает, удивленно смотря в глаза, сияющие двумя ограненными рубинами. Ей больно здесь находиться, тут все напоминает о крови. Но только в этой комнате, обставленной мощной, тяжелой мебелью темно-красного дерева, словно ее облили багряной жидкостью. Алые шелка, бархатные бордовые шторы, и, неприменно, красное платье на хозяйке. Женщина смотрит с издевкой, словно на загнанную жертву зверь, и от этого колени начинают трястись сильнее.
- Привет, Занзас, - говорит Тсуна, не смея поднимать своих глаз. Руки с силой сжимают подол, и отблеск свечей ловит золото массивного перстня на среднем пальце. Неженское украшение на таком тоненьком пальце... Раньше только один вид этой драгоценности заставлял Занзас тянуться за пистолетами, но теперь все по-другому. Драгоценность, это не мелкая побрякушка, а эта хрупкая на вид девушка, которой на вид не больше пятнадцати. Маленькая грудь, точно как у школьницы, выпирающие ключицы, детское лицо с огромными глазами, светящимися изнутри. Она так часто улыбается другим, но редко ей. Слишком боится, словно будет наказана за свое невинное очарование. Женщина залпом выпивает янтарную жидкость, коньяк обжигает горло, а стакан летит в сторону, разбиваясь на осколки. Она зла. Но не настолько, чтобы причинить этой овечке вред.
- Доброй ночи, мусор, - грубо говорит женщина, прикрывая свои алые глаза. Это показное спокойствие, сила, которой боятся все без исключения. Чаще всего оно настоящее и Занзас действительно засыпает в присутствии каких-то опасных мафиози, но не сейчас. В груди все рвется, а горло сжимает желание сказать что-то другое, еще более грубое. Быть может даже после этого Тсунаеши заплакала, отчаянно, вытирая слезы руками. Но не ушла. Именно поэтому женщина сдерживалась. Не сейчас, когда она пришла сюда, после всего случившегося.
Девушки молчат, а время мерно переходит границу полночи. Тсуна вздрагивает от шума часов, отбивающих свой привычный ритм, слишком громкий, словно мгновения до смерти. Надо как-то начать, ведь она пришла сюда не просто так.
- Я... рассталась с Гокудерой, - почти шепотом говорит Савада. На щеках блестят слезы.
Занзас молчит, словно и вправду заснула. Нет, грудь двигается как-то рвано, как если бы ей снился кошмар. Она слишком взволнована заявлением маленькой Босс.

Рука женщины скользили по нежному бедру Тсуны, а губы танцевали страстный танец. Она откликалась, отзывалась на такие необычные, непривычные для нее ласки. Стонала во весь голос, когда такие же нежные руки гладили лоно, а язычок облизывал твердые соски... "Это не правильно... Не так, мы не должны..." - вертелось где-то в голове у Тсуны, но Занзас было не остановить. Слишком манила эта белая кожа японской девушки, возбуждали маленькие груди, ложбинка между ними, пупок... Хотелось целовать, облизывать, оставлять засосы, чтобы ни один ублюдок не посмел тронуть это создание, чтобы показать всем, что маленькая Савада принадлежит ей. Но тоненькие ручки упираются в плечи, а глаза зажигаются пламенем.
- Не надо, Занзас, - говорит она твердо, но не выпуская пламя из рук.
- Тебе же нравится, почему я должна останавливаться? - улыбается она, а палец проникает куда-то повнутрь.
- А-а-а, нет, - хрипит Тсуна. - Не надо, пожалуйста...
- По твоим стонам и не скажешь, - хрипло смеется женщина, добавляя второй. Теперь уже Савада стонала от боли, стараясь отодвинуться от своей партнерши. - Ого, только не говори мне, что я у тебя первая?
- Нет... Гокудера... - она плачет, от стыда, от боли... Невозможно ощущать эти движения внутри. Это предательство. Она не должна была этого делать, она хотела, чтобы он был у нее первым...
- Что ж, я опередила твоего дружка, - хмыкает Занзас, приподнимаясь на локтях. Ее попа, эротично вильнув, отклячивается назад.
Большая грудь почти выпадает из огромного декольте тонкого платья, а соски упираются в ткань, натягивая ее. Она возбуждена, безумно... Этот мелкий мусор еще никто не тронул, это просто чудо. И она, целуя везде девчачье тело, опускается вниз. Пальчики нежно массируют внутри, проникая все глубже, отчего на лбу Тсуны появляется испарина. Ей слишком хорошо, чтобы сопротивляться. Красноглазая усмехается, резко вытаскивая пальцы и раздвигая ноги. На бедре остался красный отпечаток. Нервная дрожь пробивает тело Савады, она отворачивается, чтобы не видеть крови. И Занзас понимает это. Язычок с нежностью обводит отпечаток, слизывая столь ненавистную жидкость сначала с бедра, оставляя яркий засос на внутренней стороне, а потом пальцы. Словно это было какое-то мороженное или... мужской член. Тсуна покраснела, глядя, как увлеченно скользит языком по своим пальцам Занзас. А та, заметив возбужденный взгляд, лишь развратней втянула в себя пару пальцев. Решив поиграть еще, женщина, откинув платье в сторону, широко раздвинула ноги, чтобы ее любовница видела все. Пальцы, которые до этого были в Тсунаеши она приставила к своему входу. Они вошли гладко, смоченные слюной. Занзас развратно охнула и принялась вставлять пальцы все глубже, добавив еще один. Стоны срывались с ее губ как рык, а девушка напротив лишь сильно сжимала простыни, понимая, что не может терпеть.
Рука дотронулась до бугорка, мягко массируя его. Они мастурбировали напротив друг друга, пожирая взглядами тела. Занзас, прикусывая губы, смотрела на свою любовницу через опущенные ресницы. Если бы она была мужчиной, ни о каком Гокудере бы речь не шла. Но она Босс, а Боссу нужны наследники, а тому полноценная семья.
Если бы она использовала пламя, то уже была бы у своего любимого пса, но Тсуна слишком человечна. И это пугает. И сейчас, нежно тянет руку, чтобы дотронуться до лица Занзас. Глубокий поцелуй, и уже непонятно, чьи руки ласкают груди, а чьи пальцы трутся о промежность. И чьи стоны наполняют комнату...

- Скажи что-нибудь... - просит Тсуна, смотря на нее.
- Дура, - шипит она, вскакивая с места. Алые глаза полыхают яростью, короткие черные волосы вздрагивают от резкого движения. - Ты же любишь его, в чем тогда дело? Или этот динамитный ублюдок изменил тебе?
- Нет... люблю... - говорит она, отчего соленые слезы снова капают из глаз.
- Тогда почему? - Занзас трясет ее за плечи, всматриваясь в ее карие омуты. - Мусор, какого хрена ты творишь. Иди и извинись!
- Это я! - всхлипывает она, падая на колени. - Как я могу быть с ним, если я предала его?..
- Так ты ему не сказала? - спрашивает женщина, опускаясь рядом. Ее глаза вспыхивают ярким огнем. - Да твой пес, даже если ты со всей Вонголой будешь трахаться, простит тебя.
- Не могу... - шепчет она, прижимаясь лбом к плечу той, с кем совершила грех. - Я не достойна быть с ним.
И Занзас молчит. Встает, отходит к своему креслу. Горькая жидкость обжигает горло. Измена, если бы только не похоть вела ей, это была бы причина для расставания. Но она все так же любит этого ублюдка, который сейчас ищет ее по всему чертовому замку Вонголы, и только потом поднимет на ноги и Варию.
- Зачем ты пришла сюда? - спрашивает женщина, после чего делает очередной большой глоток, давай ей время подумать. И Тсуна, опустив плечи молчит, затем, подбираясь поближе, прислоняется к ногам Занзас.
- Я боюсь его, боюсь сказать правду, почему нам не стоит быть вместе, - шепотом говорит Савада.
- Но со мной ты не будешь, ты ведь не любишь меня? - усмехается женщина. Кто бы увидел, наверное, посмеялся. Оказывается для нее, для жестокой убийцы, босса таких же швалей, как и она сама, есть такая преграда, как любовь. И сейчас только из-за нее алоглазая не повалила Тсунаеши на кровать, чтобы снова очутиться в том блаженстве. Нет, она так не сделает. Слишком опустошенные глаза были у нее после этого. Не такая Босс нужна Занзас, не эта поникшая кукла, но другой ей не взять. Другую уже украл динамитный ублюдок.
Они просидят так долго... Пока Тсуна не выплачет все свои слезы, пока Занзас не убедит себя, что она слишком любит ее, чтобы сделать больно, пока шмыганье носом не превратится в тихое сопение, и пока дверь не откроется снова, впуская в комнату мужчину.
- Привет, Занзас, - говорит Гокудера, нервно осматривая руку женщины в волосах любимой. - Я пришел за своей невестой.
- Долго еще будешь тянуть коня за яйца? - спрашивает Занзас, даже не думая отпускать мягких прядей.
- Свадьба уже давно назначена, - качает головой Хаято, приближаясь к ней. - Скоро, но дату не скажу. Она может немного быть неточной.
- Ты же знаешь, что я была у нее первой? - алые глаза смотрят с ненавистью. Этот человек украл ее любимую.
- Я сам забрал ее из твоей комнаты в тот день, - грубовато отвечает Гокудера, всматриваясь в выражение лица соперницы. - Надеюсь сейчас ты не посмела ничего сделать ей...
- Ты? - хрипло смеется она. - Ты забрал... Не она ушла, а ты! Кто бы мог подумать... И как же ты не подорвал меня на моей же кровати?
Гокудера усмехается. Это было сложно. Его девочка, вся в синяках и засосах, с засохшей кровью на бедрах... Убить мерзкую женщину ему показалось слишком просто, но потом... Он слишком любит Тсуну, чтобы лишить ее этой женщины. Просто забрал ее, но не говорил ни о чем. И она была рядом... до сегодня, когда он целовал ее мягко, нежно. Рассплакалась, наговорила с короб всякой глупости, убежала.
- Она сама сделала свой выбор, - качает головой он, поднимая свою девочку на руки.
- Я?.. - грустно усмехается Занзас, отводя глаза от этой картины. Она знала, что ответ отрицательный, и что он нежно целует ту саму молочную кожу, которая теперь стала для нее драгоценностью, которую женщина не может себе позволить.
- Я, - качает головой Гокудера и выходит из комнаты. Дверь закрывается, отгораживая свет коридора от полутьмы комнаты Занзас.

---

Когда ты и я - аристократы. Глава 13

Пробуждение?.. Я немного удивленно смотрел на закрытую дверь, куда почти все вышли, только Рон в восхищении смотрел на меня. На мой растерянный взгляд темный протянул руку:
- Мой господин, вам не стоит пробуждаться в закрытом помещении, - ничего не понимая, я ухватился за сильную ладонь, как за спасательный круг. Все, о чем я думал, оказалось правдой, что было вполне ожидаемо... Я такой дурак! Знал, что Лоф не с добрыми намерениями заводит со мной дружбу... но впервые хотелось, чтобы это оказалось правдой. Наверное, это теплое отношение, эта дружба... Как оказалось всего лишь очередное предательство. Я чувствовал, будто мое сердце вырвали из груди и, наверное в сотый раз, зарекся верить кому-либо. Наверное, и Рон не зря тянет меня куда-то по лестнице, каким-то чудом оказавшейся выходом на крышу.
К горлу подступила тошнота, и возобновился кашель. Какой смысл было вообще ехать по этим чертовым магическим городам? Лучше бы вернулся во дворец... И может быть бы попался под горячую руку отравителей. Умер бы по крайней мере счастливым! От сердца прошелся выплеск энергии, которая требовала выхода. Не задумываясь, я мгновенно создал огненный шар необычайной мощности, он опалял ладони, нужно было его направить, но... Я с мазохистическим удовольствием ждал, пока ладони обуглятся, чтобы не чувствовать ничего, отвлечься от безумной боли в сердце. Грубый смех сорвался с моих губ.
Я безумен и эта сила, текущая через мои ладони, моя власть!
- Боги Света, Боги Тьмы слышите, я ЭЛЬЗАР ФАЛОГ! Я взываю к вам! - заорал я, вскидывая огромный огненный шар вверх, он не потух и не улетел, а завис в пяти метрах над моей головой. Огромная сила во мне не переставала течь, я просто не мог выдержать ее в себе, она выплескивалась огненными шарами, летящими в разные стороны, а я хохотал. Мне казалось, я центр этой вселенной, а через мои жилы исходит ее огненное сияние, и я наслаждался им, утопая в этом буйстве энергии.
Тело горело от обилия огня, глаза были сухи, а губы шелушились... Но я не мог остановиться, я не хотел. Пламенные искры, стены отгораживали меня от холода ранней весны, и каких-то людей. Они ужасались силой моих заклинаний, а я летел, летел потоком огненной лавы, мне было мало... Я схватил линии воздуха, вырываясь из огненного кокона. Огонь не поднимет меня так высоко как воздух, но он холоден, он морозит кончики волос, облачая их в ледяной кокон, но мне все равно, что случится со мной потом, существует только сейчас, я и этот воздух, почти пропавшая магия, которую не хранит ни одна из семей, свободная от всяких рамок, и я в ней, забывая обо всем, что осталось на земле, я лечу вверх, мне не надо вырывать из себя потоки, они проходят через душу, не замечая границ тела. Куда? Есть ли вектор моего движения? Какая-то цель? Смех снова вырвался из моих губ.
- Боги! Слышите ли вы мой голос? - сквозь смех кричал я, взмывая за потоком куда-то вбок. - Я требую у вас слова, Боги!
Глаза мои закрылись от напора воздушных масс, а смех стал хриплым, злым. Кто я?
- Кто я, БОГИ?!
Кто я?..
Темнота, я вижу только темноту, глаза плотно зажмурены, но и без этого понятно - я все еще лечу, но не вверх, а вниз, что там внизу? Город или что-то другое? Где я?.. Не все ли равно?.. Я не умру, не сейчас, что-то говорит во мне о еще одном шаге.
Глаза открываются внезапно. Я стою все на той же крыше отеля, а вдали виднеется спина Рона. Наваждение прошло, оставив неприятное опустошение после себя. Еще секунду назад я бросал вызов Богам, а теперь жмусь от холода, дрожа всем телом. Я всего лишь человек, хоть и маг. Я не Бог и мне не испытать чувств полной гармонии с магией...
- Ты спрашивал кто ты, - тихий шелест слышится у моего уха. Я вздрагиваю. - Пусть метка будет тебе ответом, получеловек-полуварнай, по-вашему Темный.
Боль вцепилась в мою шею и прошлась огнем по позвоночнику, будто невидимый мастер выжигал что-то вдоль моей спины. Прежде, чем я понял, что так оно и было, неизвестный голос прошептал:
- И теперь воля наша - твой закон, - и все стихло, осталась только легкая боль от выжженных символов. Рихральд ободряюще улыбнулся.
- Наконец-то наш правитель сможет понимать нас, - хрипло сказал он, ложа руку мне на плечо. - Теперь, вам нечего бояться в наших краях.
- Кроме смерти, - пробормотал я. На удивление, болезнь ушла, наверное потоки выбили из меня все что можно. Говорить с Роном не хотелось, да и о чем? О только что свершившимся пробуждении, которое лишает меня возможности вернуться в школу и изучать магические науки? Когда ее создавали, было ясно сказано: темных там не ждут. Борьба со старцами теперь не нужна. Теперь только дорога в Лоргон и ритуал...

- Как насчет службы при моем сыне, Рууре? - внезапно спросил король. В комнате, которой мы сейчас находились, было довольно-таки просторно, не смотря на громадную мебель. Лишних вещей не было, словно убрали специально ради короля. На стенах ни одной картины, на полу черная медвежья шкура, этот непонятный трон, однако очень мягкий, судя по наполовину провалившемуся туда Фалогу-старшему. Невероятная схожесть его и сына была просто удивительна. Мне казалось, что я разговариваю с малышом, повзрослевшим на несколько десятков лет. Только острый взгляд голубых глаз пронизывал насквозь, возвращая в реальность.
Еще в комнате был небольшой диван, на котором сидел Марод. Я остался стоять, ожидая от короля любой пакости. А тот не спешил их делать, просто придерживал в длинных пальцах кружку с чем-то горячим, и предлагая мне вступить на королевскую службу. Наверное, я был бы рад... года два назад. Но не сейчас, быть у кого-то в услужении не хотелось, тем более у высокомерного ублюдка Руура. Я знаю о нем только по рассказам ребят, лично не встречались. Может быть из-за тех рассказов и было предвзятое отношение к Эльзару... Надеюсь, все же он простит меня за ту тупую отмазку. Я действительно хотел сблизиться с ним, не знаю зачем... Слишком уж его выражение после всех драк было испуганным, забитым и в то же время дерзким, гордым. Аристократ в плоти и крови, сын своего отца. Хотя, король не любил своего сына. Что говорить о Рууре, избалованном заботой этого человека?
- А у меня есть право отказаться? - с усмешкой спрашиваю, не глядя в глаза королю.
- Тогда я не верну имя твоей семьи, - спокойно говорит Фалог. Он не злится, такое ощущение, что ему все равно. Хотя, я один из многих. Незаменимых ведь не существует.
- Меня устраивает и мое имя.
- Сын кузнеца? Ты понимаешь, что можешь навеки остаться магом из подворотни? - спрашивает он. Не дожидаясь ответа, он поднялся со своего кресла. Мгновение и передо мной появляется картина. Старое помещение с обветшалой мебелью, какой-то дерзкий старик сидит на одном из стульев и говорит что-то. Еще один мужчина с рыжими волосами и бородой кивает. - Это то, что может случиться, если ты откажешься быть на службе.
- Какая разница, кто будет вытирать о тебя ноги, - пробормотал я, мощь короля поражала. Заглянуть в будущее... Я всегда думал, что это невозможно. Или это иллюзия?
- Имя твоей матери чего-то стоит, впрочем, как и поместье семьи Варей. Тебе стоит только согласиться. Ты не сможешь жить в нищете, после богатых палат школы, к тому же...
- Я не какой-то там аристократичный ублюдок! - громко сказал я, начиная раздражаться. Как бы то ни было, король переходит границы, впрочем, чего можно ожидать от венценосца? Едва ли он когда-то спал в бараке, жрал один рис и надеялся, что хозяин не выгонит убитого горем отца... Руки кололо: уже готово было сорваться в бой заклинание, а верный меч выскочить из параллельного измерения. Тихий и равномерный стук охладил мой пыл. Моя гордость меня убьет... но я не позволю этим высокомерным тварям смеяться надо мной!
- Войдите, - усмехаясь говорит король, возвращаясь к своему месту. Мгновение, и он так же спокоен, как и был. Никаких усмешек, словно все эмоции смыло водой. Прикусив губу, отхожу подальше и плюхаюсь рядом с Мародом, испуганно смотрящим на меня. Понимаю, я только что бросил вызов королю.
Дверь почти бесшумно распахнулась. Он? Глаза в удивлении распахиваются и у Марода. На пороге стоит Эльзар, точная копия своего отца. Как король вообще посмел назвать его ублюдком? Только глаза малыша чернее ночи и пусты. Это из-за меня? Мне хочется встать, но резкий взгляд короля останавливает, впрочем, как и рука моего друга. В бессилии просто слежу за движениями Зара. Он выглядит потрепанным, с черных волос капает вода, оставаясь на паркете, непокрытом шкурой. Свитер опален, руки тоже, лицо красное и эти глаза... Они не смотрят по сторонам, только на отца, чтобы уткнуться в вишневый паркет. Он склоняет голову, становится на колени, не касаясь пола руками.
- Пусть этот зал не церемониальный, а свидетели не полные маги, я прошу у вас король выслушать, - голос у него сиплый, словно он сорвал его.
- Подойди, ублюдок, - усмехнулся король, - я хочу увидеть свидетельство твоей грязной крови.
Эльзар абсолютно бесшумно поднялся, поворачиваясь к нему спиной. Тонкие руки подхватили подолы свитера, и через несколько секунд он валялся на полу, но никому не было до этого дела. Я впился взглядом в узкую спину Зара, каждый изгиб которой манил своей соблазнительностью и белоснежной красотой, только одно заставило меня отвести глаза. Значит, он и вправду темный. Черные линии теснились мелким узором, обводя круглые позвонки, заходя за штаны и восходя до самой головы, раскрываясь там в неизвестном мне цветке, похожем на звериный оскал. Кожа около татуировки была красной.
- Этого достаточно? - тихо прошептал Зар. Для него наверняка это было унижением, хотя мне и самому было неприятно, что Марод смотрел отнюдь не с интересом, с коим наблюдал король.
- Знаешь ли ты, что рисунок у каждого темного строго индивидуален? - вдруг спросил Фалог-старший, наблюдая за тем как сын идет за своим свитером.
Вспомнив, что он мокрый, я стянул с себя рубашку, оставшись в футболке. Быстро натянув на него вещь, я отошел. Он не вздрагивал, не шарахался, словно меня не было рядом. Только свитер остался лежать в его руках. Марод недовольно бросил на меня взгляд, а я еле сдержал рвущуюся наружу силу. Если эта тварь попробует приблизиться к малышу, я его убью!
- Да, я знаю, что у каждого темного свои символы, - кивает Зар, моргая. - Однако, некоторые из них могут быть схожи, так определяется клан темных.
- И из какого ты клана? - голубые глаза короля светятся в предвкушении. Чего он добивается, расспрашивая малого?
- Я Эльзар Фалог, и не имею своего клана, - склоняет голову малыш. - Только имя, которое мне дали вы и прекрасная королева.
Король прикрывает глаза. Руки сжимаются в кулаки.
- Проси, я позволяю тебе просить, - говорит король недовольным тоном.
- Верни имя наследнику семьи Варей и позволь семье воды возродиться, - еле слышно шепчет Зар. Что?! О чем просит этот идиот! Если король разрешил просить, то можно было пожелать чего угодно! Власти, стать наследником трона, свободы, да чего угодно, даже отказа от титула герцога! Почему он просит за меня и это имя?!
- Я предлагал, но он отказывается, - щурится король, наблюдая за выражением лица своего сына, хотя... Сын ли ему Эльзар?
- Если он станет стражем, то может умереть, - прошелестал малыш, а я встал со своего места, злясь на него.
- Мне не нужно это имя!
- Без имени ты не будешь обязан никому, - говорит король, с одобрением смотря на свою почти полную копию. Верно, если я откажусь от условий, меня не заставят делать то, чего я не знаю. - А значит, можешь рано сдохнуть, не оставив наследника.
Наследника? Вот о чем они беспокоятся. Да кому какая разница, будут у меня дети или нет? При чем тут семья воды? Легкое прикосновение к моей руке, отвлекло меня от мыслей. Зар, не глядя на меня, держал мою ладонь, а легкое тепло от пальцев передавалось моим. Ах, вот о чем они. То есть, если семья погибнет - сто несчастий падут на мир. Я всего лишь способ избежать этого, как забавно. Эльзар, ты как всегда забегаешь за пределы своих возможностей, мне снова хочется сделать тебе больно... С легкостью сжимаю маленькую по сравнению с моей ладошку, хруст суставов оглушает, а тяжелый болезненный взгляд ложится куда-то поверх моих плеч. С яростью дергаю его за подбродок. Смотри мне в глаза, дрянь!
- Отпусти, Лоф, это твоя судьба, не противься ей, - шепотом говорил Фалог-младший. Огромные черные глаза затуманены первыми слезами, а кончик носа едва заметно покраснел. Не выбирай мою судьбу за меня, малыш, я большой мальчик, знаю, что надо делать.
- Малыш, - почему я не злюсь? Из-за гладкой кожи, которая манит мои пальцы своей бархатистостью? Почему сейчас существуешь только ты?.. Я поглаживаю твои волосы, руки холодит их влажность. Прежде чем коснуться своих бледных и дрожащих губ, я успеваю заметить, что в твоих глазах, там на дне, плещется ужас. Прости, малыш, но кажется...

Лоф?.. Что ты делаешь?! Не смей! Отец... Он же сидит здесь...
Горячие губы коснулись моих, увлекая за собой куда-то, а теплая рука скользнула по щеке к шее, чуть нажимая на обожженную кожу позвоночника. Где я находился, не знаю, все выпало из головы. Я не понимал, зачем Лоф целует меня, но его прикосновения пылали не слабее огня пробуждения. Первое движение кончилось безумным поцелуем, сквозь мои слезы, под внимательным взглядом отца и Марода.
В следующую секунду я больно ударился спиной о стену, а вокруг Лофа пылал огонь. Что? Отец, что он делает, водное заклинание...
- Эббен каи ма, - шепчу вытягивая руку вперед. Но заместо огромного потока льется маленькая струйка... Что это? Почему я не могу колдовать, это из-за пробуждения? Нет, не сейчас! Лоф! Он сгорит, отец! - Отец, не смей!
- Если этот оборванец еще раз дотронется до моего сына, я его убью! - говорит он, не смотря на меня. Марод послушно убирает огненную стену, с насмешкой глядя на рыжего парня.
- Я же ублюдок, ты же не знаешь твой я сын или нет, - тихо, почти неслышно выплевываю я. - Не смей трогать меня больше, наследник семьи Варей, можете кому угодно рассказать о том, что я гей, наврать, что трахнули меня, делайте, что хотите.
Меня колотит, но я уже бегу по коридору. Зачем он поцеловал меня? Ведь он знает, что отец рассказал мне о его "плане", чего он хотел добиться? Чтобы я ненавидел его еще больше? Чтобы отец ненавидел меня еще больше?..

- Я удовлетворяю просьбу своего сына, - говорит король, едва сдерживая злость. Что я сделал? Почему... Неужели... - Я возвращаю тебе имя, Лоф. Отныне ты Лоф Варей, кузнецов сын. Магия в твоих жилах доказывает твою принадлежность к семье воды. Не смотря на то, что твоя мать сбежала из-под венца от моего брата, я принимаю тебя как своего племянника, предлагая тебе особое расположение. Как только ты окончишь школу, ты перейдешь на королевскую службу, но не как страж, а как помощник смотрящего за защитой дворца.
- Чем я заслуживаю такой чести? - удивленно спрашиваю я. - И чем это отличается от стража.
- Это тайная служба, - отвечает Фалог старший, не отвечая на мой первый вопрос. - А теперь валите отсюда, оба.
Что это все означает? Нет, я конечно же рад, что мне не придется красоваться перед разряженными в пух и прах аристократишками, но мне вернули титул, если я не ошибаюсь. Король очень умный человек, не думаю, что он сделал это просто так, ради исполнения просьбы малыша. Черт, какого черта я все-таки поцеловал его? И почему... Почему это так приятно? Точно так же, как и там, на Набережной Фья-Винь, зачем-то... Словно это действительно было необходимо. Зар... я влюблен в парня, или я испытываю желание к нему?
- Идем, - шепнул Марод. Скотина, по велению короля как шавка на две лапы становится. Да, огонь не причинил мне вреда, но если бы король разозлился сильнее? Мой друг меня бы поджарил. Черт возьми, кого я выбрал в друзья? Толкаю ногой дверь, проходя вперед, оставляя парня позади.
- И еще, не думай, что я не знаю, что ты пытался сделать с моим сыном. Даже и думать забудь об этом, - холодно кинул король. Знает? Это его сын! Какого черта он просто говорит, предупреждает? Его сына чуть не изнасиловал этот придурок, да он пытается исправиться, но отцовские чувства... Я не понимаю его. Кажется, теперь я понимаю, почему малыш абсолютно не похож ни на одного аристократа. Эта сила... настоящая. Не пустая напыщенность, а гордость выращенная на ненависти и презрении. Отец меня любит, неужели в этом я счастливее?..

Лоргон. Родина семьи Варей - великолепный град высоких башен и ажурных лестниц, изумительных виеватых украшений домов и мягкого розоватого света. По какой-то странной ошибке природы, здесь всегда закат, солнце оранжевое в течении дня слабо освещает улицы, на которых растут нетребовательные деревья, ведь по той же ошибке дождь здесь тоже редкий гость. Главная достопримечательность города - широкая река, разделяющая людей на две половины - подданные семьи воды и подданные исчезнувшей семьи воздуха. Наверное, из-за пропажи семьи произошел этот казус. Но от этого, по улицам ходить вдвое приятней. Может быть, только так достигают равновесия почти что сошедшие с ума маги? Я один из них? Да, наверное... Вот только, ни одно заклятие не может сорваться с моих рук с пробуждения.
Ритуал пройдет скоро. Отец уже раздал распоряжения к подготовке, мне следует только порезать ладонь и обменяться кровью с главой лидирующего клана темных. Вот только, они же против отца, а значит, его появление будет сюрпризом для темных.Или они уже знают, что Его Величество в здравии? Или Энрико предаст?.. Конечно, отец силен, но кто знает, что будет в рукаве темных - старый артефакт или одна из разработок людей, имеющая достаточно сил, чтобы уничтожить весь город Лоргон.
Уже скоро я буду ехать на север, под присмотром темных в свои владения. Серая земля, какая она? А я как знал, что близится этот день, тогда я попрощался с Лией навсегда. Уходящие на север не возвращаются. Но я не маг, как это было раньше, теперь я варнай, хоть и наполовину...
Подняв палец вверх, я зажег маленький огонек. Почему я не могу нормально колдовать? Такое ощущение, что кто-то блокирует мои силы. Говорят, когда маг не может уравновеситься, то он сходит с ума и теряет все свои силы. Этакий инстинкт самосохранения. Может и я уже?.. И тот поцелуй при отце, и необходимый ритуал, а пробуждение - лишь иллюзия больного разума, который выкидывает картинки и превращает их в реальность, а я сам - там, в пустой комнате с серыми обоями, обвязанный хрупкими веревками, которые никогда не дадут мне вырваться из своего мира?.. Нет, даже сумасшествие не дает такого ощущения реальности. Это все было и будет, здесь, в маленькой часовне около разделяющей город на две части реки.
Ритуал - это вступление в совершеннолетие досрочно, неудивительно, что Лоф не знал, что это такое - сейчас редко кто проводит его. Детям позволяют самим выбрать свое время - двадцать, двадцать пять, возможно даже позже. Ритуал возник из-за постоянных войн магов. Глав семей убивали, огромные наделы оставались без хозяина, а до тех пор, пока дети не вступят в возраст наследования, там творилось беззаконие. Где-то на пятой войне один из королей ввел ритуал - наследник или ставленник на место суверенна земли должен был испить крови сильнейшей семьи, находящейся на той земле. При этом должны присутствовать король и военачальник. Да-да, мой дорогой братец тоже будет присутствовать на этих чертовых похоронах, иначе ритуал я назвать не могу.
Легкая ладонь коснулась моего плеча, отвлекая от мыслей. Обернувшись, вижу растерянную улыбку Реды. Она, ничего не говоря, садится рядом на каменный выступ перед входом в церковь.
- Руур приедет и Эна с мамой, - тихо шепчет она, сквозь слезы. Это наша семья, а она так давно не видела их. Маленькая сестренка уже подросла, брат поумнел и стал серьезней, мама все так же прекрасна... И я лишусь этой семьи так же легко - ритуал и долгая дорога на север.
- Я тоже люблю вас, - улыбаюсь так же как и она - с горечью, словно отражение. Я как никто понимаю свою смелую сестру. Она сделала это ради себя, чтобы стать счастливой. Но, к сожалению, ее счастье быть любимой исключило семью. А мое счастье?.. Рыскать в книгах заклинания и создавать новые? Или еще хотя бы раз ощутить приятный вкус губ Лофа?.. Я не знаю.
- Отец очень зол на рыжего, - вдруг сказала Реда. - Говорит, что не даст ему воли, сделает все, чтобы он подчинялся двору. Для него свобода значит так же много, как и для Райна.
- Но Райн - простолюдин, даже почти не маг, - тихо говорю я. - У него нет дара, хотя его мать и была магессой.
- Да, в этом вопросе Лоф похож на него, хотя из его матери и выкачали магию в отличии от моей сверкови, - хмыкнула Реда. - Для него лишиться магии, тоже самое, что и умереть. Это связывает его с матерью...
- Райн твой муж, почему ты говоришь о Лофе как о члене семьи? - спрашиваю. Действительно, странный разговор получается. Какое дело Редани до какого-то мага? И какое дело мне до него?
- Отец принял Лофа как племянника, - опускает глаза сестра. - Он принял в семью абсолютно чужого человека, а нас, тебя и меня выгнал. Почему отец нас так ненавидит? И в школу отправил как только зачатки самостоятельности появились, словно нельзя было отдать как и всех детей - в десять лет?.. - хрупкие слезинки катятся с ее глаз. Моя сестра, если бы я знал ответа...
- Он любит тебя, отцовская любовь... она своеобразная, помнишь? - шепнул я, дергая ее за темную прядку, передавая воспоминание.

Два ребенка бегут по пыльной дорожке сада, стоит засушливый июль со своей удушливой жарой, но едва ли это может заинтересовать этих детей. Они похожи, даже слишком - у одного короткий ежик черных волос, отдающий синевой на солнце, такие же чернючие глаза и белая кожа, покрасневшая на щеках и носике, вторая девочка, с такими же глубокими темными глазами и длинными чуть-чуть вьющимися локонами, загар ложится на ее личико мягче, чем на брата. Они одеты в белые одежды - Реда в кружевном сарафанчике, а Зар в шортиках на подтяжках и развевающейся рубашке. Легкий детский смех колышит пышные кроны, через которые проскальзывают острые лучики света, солнечными зайчиками скользящие по радостным лицам.
Легкие вскрики чудных птиц наполняют королевский сад, изысканные и ухоженные деревья и кусты прячут не менее диковинных животных, от необычайных белоснежных павлинов до опасных хищных львов, которых удерживают в клетках только днем...
- Редани! Смотри! Тигр там! - кричит мальчишка, спотыкаясь о корни. Девочка смеется, глядя на испачканные шортики, отчего слезинки, появившиеся в глазах Эльзара высыхают по мере того, как его смех нарастает. Только он мгновенно перестает, как только что-то мягкое касается головы. Медленный поворот головы и перед лицом мальчика видится огромная голова этого странного черного тигра, к которому и бежали дети. Но он не в клетке - она разрушенная валяется в пяти метрах. Паника накрывает обоих с головой. Черный тигр магическое существо, выращенное очень злобным...
Нарастающий рык оглушает Эльзара, в то время, как Реда выискивает в голове хоть что-нибудь, что может спасти брата. Резкое заклинание, не существующее в мире срывается с ее губ. Легкий ветерок касается шикарных усов тигра и превращает их в яблоки. Животное вздрагивает, и смотрит на искаженное болью лицо девочки. Сильная лапа в следующее мгновение прижимает маленькое тело к земле. Когти впиваются в тонкую кожу, ломая ключицы, ломая хрупкие кости.
- Сдохни, тварь, - громкий голос взрослого мужчины оглушает окрестность. Едва ли дети поймут, что за заклинание бросил король, но окровавленная округа говорит о своем. Мужчина кривится из-за испачканной одежды и не спеша подходит к хныкающей от боли дочери.
- Папа, папочка, помоги ей, пожалуйста! - плачет сын, дергая Фалога-старшего за рукав. - Она не виновата! Это я попался! Я хотел показать ей тигра, прости папочка, накажи меня, Редани не виновата!
- Я знаю, - раздраженно говорит отец, сращивая кости девочки и восстанавливая порванные ткани.
Ни в тот, ни в последующий день ни один из детей не был наказан.

- Зар... - обнимает меня сестра. Уже и у меня льются слезы. - Это ведь наш папа?.
- Наш, - твердо говорю. Это мой отец, и пусть он меня не любит и считает, что я не его сын. Он воспитал меня, не смотря на методы, он не выбросил сверток в реку... И если отец хочет, чтобы я принял герцогство, я приму его!
Убежать от судьбы невозможно. Незаконченных дел у меня не осталось. Пора окончательно перестать верить в чудеса. Я Эльзар Фалог, варнай, ненаследный принц и герцог Серой земли. Я совершу ритуал, так, как хочет того мой король.
И пусть мои мечты так и останутся невозможным. Я не стану магистром магических наук, а Лоф никогда не полюбит меня...

---

В засаде 5

Дино обеспокоенно оглянулся по сторонам. Лестничная площадка была скрыта в полутьме, из какой-то из квартир играла громкая музыка, связка ключей в кармане холодила пальцы. Наверное, сегодня был определённо удачливый день для него – он подъехал до места назначения, почти не поцарапав машину, ни разу не запнулся, а Бьякуран уехал по своим делам.

Днем в участке Каваллоне узнал о находках на Парк-Стрит. Кое-какие вещдоки даже видел своими глазами. «Какой же дрянью надо быть, чтобы позволить себе такое сотворить! Даже если Генкиши убивал женщин, вырезал плоды… То как после этого можно было…» - Дино сглотнул. Все о чем он думал сейчас, это рассуждения, по большей части бессмысленные. Все, только чтобы отвлечься предстоящего правонарушения.

Ближе к вечеру, когда подходило время слежки, ему позвонил Тсуна. Необходимо было достать записную книжку Бьякурана, на одной из страничек которой должен быть тот самый почерк. Единственный способ – это проникновение в квартиру Джессо, потому как он при обыске мог куда-то деть этот блокнот.

Больше всего Дино беспокоило, не случиться ли что-нибудь с Хибари. Хотя Каваллоне и предупредил своего напарника о болезни, Кея мог объявиться здесь. «Кея… Надеюсь, с ним все будет хорошо… А вдруг Бьякуран заметит, что он следит за ним и убьет!» - озабоченно подумал блондин, подходя к нужной двери. К счастью, ни один сосед не выглядывал из своей квартиры в этот неподходящий момент. Хотя, если учесть, что дверей на лестничной клетке всего три, одна – Джессо, а вторая – Тсуны…

Ключи тревожно звенькнули, ударяя шумом по напряженным перепонкам Дино. Хотелось убежать, но что-то вело его вперед к двери с номером «54», почти скрытой пеленой тьмы… Перед глазами стояли проклятые склянки…

- Забью до смерти, - тихий, но отчетливый голос пробрал от макушки до пяток. Что-то холодное коснулось шеи Каваллоне.

- Хибари? – облегченно улыбнулся парень, но услышав щелканье в соседней квартире, вздрогнул. Резко вставив ключ в замочную скважину, он резко схватил напарника и силой затянул его вовнутрь чужой квартиры. Прижав брюнета к захлопнутой двери, Дино шумно выдохнул в шею Кеи. - Еще бы чуть-чуть и вызвали копов…

- Мы сами копы, - фыркнул брюнет, ни сколько не пытаясь вывернуться из крепких объятий полицейского.

- За незаконное проникновение в жилище без ордера по головке не погладят, - слабо улыбнулся Каваллоне, чуть отходя от Хибари. Страх постепенно уходил, но, тем не менее, отпускать Кею не хотелось. «Наверное, это все какое-то невообразимое очарование французов, хотя… Скорее это полностью его заслуга», - подумал Дино, включая свет.

- Травоядное, не пали нас! – тонфа с силой опустились на выключатель. Тот засверкал, свет погас. Электронные часы с писком погасли. Квартира полностью погрузилась в сумрак. Фонари за окном не могли осветить и десятой части всего. Дино с опаской посмотрел на искрящийся провод.

- Нет, я думаю Бьякуран не заметит сломанного выключателя и, заодно, перегоревшей проводки! – немного опасливо усмехнулся блондин, продвигаясь вовнутрь. Хибари раздраженно кинув взгляд на дело своих рук тяжело выдохнул.

- Почему ты не сказал мне о том, что собираешься проникнуть сюда? – между делом спросил брюнет, светя маленьким фонариком на тумбочку возле дивана. Маленькая фотография, несколько клочков бумаги с купонами, визитки, пепельница, но почему-то пустая.

- Боялся, - улыбнулся Дино, спотыкаясь об угол дивана, неудачно падая на Кею.

На миг мягкие кончики бледно-русых волос коснулись гладкой поверхности такого же бледного лица. Серые глаза пристально смотрели в карие, поражая своей холодностью и отрешённостью. Рука медленно, словно боясь, дотронулась до щеки Дино.

- Ты красив, конь… - шепнул Хибари, притягивая парня в поцелуе. Горячие губы бесшумно скользнули по подбородку, выше к пухлым губам, аккуратно, не делая резких движений, сомкнулись на нижней, обхватывая ее и опаляя невозможно горячим дыханием. Дино лежал, упершись в локтях, напрягая мышцы рук, чтобы не дернуться, не спугнуть эту слабую инициативу. Он разжал челюсти, свободно обхватывая язычок Кеи своим, словно предлагая вступить в танец. И волнующие движения, обжигающие своей непостоянностью, липкие, с запахом кофе и апельсина.

Дино прижал парня к себе, цепляясь пальцами за волосы, оставляя царапины на руках. Кея в изнеможении плавился, желая большего, чем простая ласка…

- Н-нет… - как-то неубедительно прошептал брюнет, прижимаясь к сильному телу Каваллоне, в то же время целуя его ключицы, кусая крепкую шею…

- Почему? – тихо сказал блондин, вглядываясь в затуманенные глаза Хибари. Стон сорвался с губ прежде, чем тот успел что-то ответить. Счастливая улыбка на лице Дино… Брюнет не хотел останавливаться, только слиться воедино с этим натренированным в погонях телом, с неуклюжим и несерьезным Каваллоне, в которого он…

- Люблю… - в губы простонал Хибари, зажмурившись так сильно, что перед глазами поплыли круги. Был теперь ли смысл в том, что он стал полицейским, хотел переплюнуть брата, стать сильнее?.. Сейчас, когда дороже всех целей стало одно единственное желание – тихое «да» Дино и его счастливая улыбка. Но молчание затягивалось…

Дино спешно поднялся и отвернулся от Кеи. Его колотила мелкая дрожь, руки поддрагивали от напряжения, зубы кажется были сжаты до скрежета. Сердце Кеи пропустило удар. О чем он вообще думал, когда говорил это? Лучше молчать, лучше держаться ото всех подальше, не подпускать никого к себе – травоядные не должны крутиться рядом с ним. В том числе этот конь…

- Скоро вернется Бьякуран, - холодно сказал Хибари, хватая валяющийся рядом фонарик и продолжая поиск. Не имеет смысла то, что только что случилось, он полицейский – это главное, не стоило об этом забывать.

Каваллоне остался стоять на месте, невидящим взглядом сверля дырку в темноте. Он не мог сдвинуться с места, просто стоял и молчал. Из горла вырвался легкий смешок, удивив нашедшего записную книжку Кею. Серые глаза с болью посмотрели на затылок Дино, который уже громко смеялся, с какими-то истеричными нотками. Надо было что-то сказать, но Хибари стоял в растерянности, скрывая ее за холодным и отстраненным видом.

- Кея, прости… - только и сказал Дино и, не смотря на сжавшегося брюнета, выскочил из квартиры.

Брюнет моргнул, сдерживая рвущиеся наружу всхлипы. Он не понимал, почему Каваллоне так поступил. Посмеялся? Или же это не то, чем казалось? Нет, блондин всего лишь посмеялся над ним. Вот, оказывается, жестокий и бездушный Хибари – гей, да еще и влюбляющийся с первого взгляда…

Дверь была закрыта, и парень не спеша спускался по лестнице, едва не сбив шатающегося Бьякурана. Невидящим взглядом осмотрев двор дома, Кея прикусил губу. Завтра весь участок будет смеяться над ним…



- Дино, ты определился с выбором профессии? – высокий мужчина потрепал невысокого еще блондина с детскими чертами лица. Парнишка с сияющими глазами заулыбался, неуклюже задирая голову для поцелуя.

- Как и ты – полицейским, - счастливо прошептал Каваллоне, прижимаясь к щетинистой щеке. – Ро-ма-ри-ооо…

- Люблю тебя, малыш, - говорит Ромарио, поглаживая пшеничные волосы Дино. – Как бы я хотел стать свидетелем этого.

- Ты станешь! Обязательно! – мальчишка потряс головой, в шестнадцать лет сложно понять, что жизнь полицейского – это не стрельбы, погони, раскрашенные на компьютерных графических программах, что рубашка пачкается не томатным соком, что каждый день – словно последний…

Мужчина с жаром целует своего молодого любовника.

- Люблю, - тихо улыбается Ромарио, едва касаясь щетиной нежных щек Дино.

На следующий день Каваллоне узнал о том, что его мужчине придется уехать ненадолго. О нем не было вестей около полугода. Только тогда парню рассказали о том, что Ромарио умер на одной из операций.



- Люблю, - шепчет Хибари. Дино трясущимися руками держал бутылку виски, оставшуюся с последней вечеринке. Он слишком боялся, что этот страшный парень с ранимой душой вдруг однажды исчезнет, точно так же, как исчез Ромарио.

---

Одно предательство 25, 26

Как-то это все странно. Убийства, после чего смерть исполнителя, его матери, эти чертовы склянки… Казалось бы все – преступление исчерпало себя за неимением дальнейших зацепок. Генкиши умер, убивал из-за психических отклонений. Вот только… Не было в его характеристике ничего подобного. Способный, умный, трудолюбивый парень. Хорошо учился, диплом, практика в провинции. И, что немаловажно, любил свою мать. Помогал ей всеми силами, зарабатывал ради нее. Инвалид, попавшая в аварию, которая не могла передвигаться самостоятельно дальше первого этажа.

Да и умер слишком странно… Только лишь от волнения? Мог ли иметь место яд? Заключение эксперта по телу не дает никаких указаний на это – умер вследствие кровоизлияния в легкое. Задохнулся, проще говоря. Но… Люди живут и с одним легким, почему же это стало причиной смерти? И потом, с какой стати, тело отказались перевести в другой морг для повторного вскрытия?

Реборн устало закатил глаза. Слишком сложно… А завершить дело из-за смерти исполнителя невозможно. Почему Генкиши согласился на это? Его матери же выплачивали социальную помощь, пенсию, она вполне могла продать дом (зачем ей такой большой) и нанять сиделку. Но нет. Почему-то это упорное желание каждый день волочиться к ней, готовить, убирать…

Мужчина потрусил пакетик с клочками фото. Генкиши никогда не говорил о том, что у него есть сестра. Возможно, что она умерла – как еще объяснить такую обстановку в комнате. Все вещи словно стояли на месте все эти двадцать лет. Может ли это быть объяснением этой непонятной заботы. «Я бы никогда не смог ТАК заботиться о ком-либо, легче пристрелить», - скрипнул зубами Реборн, закрывая папку с делом.

На листочке с датой зачатия нет отпечатков пальцев, однако почерк не принадлежит ни Генкиши, ни его матери. То же самое касается и образца крови – неизвестно чья она. Даже не младенцев, так как ее состав отличается от состава плода. Эксперты упорно потрудились, чтобы разобрать банки по их содержанию – да, это были все вырезанные из чрева дети. Но… у каждого из них отсутствовали различные органы. Куда они делись? Имел место каннибализм, или все же теория об имплантации органов? Но они же еще не развитые…

Полицейский покачал головой, нет, он не мог закрыть крышку дела. За него отдала жизнь она – Луче. «Зачем ты это сделала? – тоскливо подумал мужчина, рассматривая фото на полке. Слева направо в полицейской форме стояли они – детективы участка Дино, Хибари, Гокудера, Тсуна, Реборн, Ламбо, Ямамото, Занзас и его компания, девушки-секретари, шеф и, конечно же, лучик света в этой серой фотографии – Луче. С очаровательной улыбкой, искрящимися глазами… И она лежащая в луже крови, прижимающая руки к окровавленной ране, тихо молящаяся Богу, чтобы Юни была жива…

Гамма сказал, что ничего не знает о Генкиши, только то, что Луче встречалась с ним какое-то время. Девушка говорила, что они расстались по ее желанию. Ей казалось, что он не любит ее, просто… цепляется, очень уважает, но не любит. Поцелуи как с братом, о чем-то большем не могло быть и речи. И это фото… По документам ничего не ясно. Детей в семье убийцы был только он, однако кем еще могла приходиться ему эта девушка на черно-белой фотографии, кроме как сестрой?..

- И почему, черт возьми, она так похожа на Луче?! – выкрикнул в бессилии Реборн. Он не привык сдаваться. Только не сейчас, когда столько девушек убито… Когда умерла она.

- Может, пойдем уже домой? - тихо спросил Ламбо, немного дрожа. Он боялся такого напарника. Сейчас глаза мужчины были чернее ночи, брови сведены на переносице, а лоб исчезают глубокие морщинки задумчивости. Пальцы рук неравномерно отстукивали неприятный ритм, заставляющий так же напрягаться. Но… Бовино понимал, что ничего сделать не мог. Он – новичок, в полиции не проработавший и года, привыкший к тому, чтобы за него все решали. Он и близко не стоял с Реборном.

- Подойди, - не отрываясь от дум, говорит мужчина. Нет и мысли в голове, как можно не повиноваться этому голову. Только быстро подняться, обойти стол и встать рядом, боясь лишний раз шелохнуться. Сейчас предугадать действия напарника невозможно. Толи он ударит, толи обнимет… - Ты помнишь, о чем говорили Луче и Генкиши?

- Да, - кивает Бовино, комкая подолы коровьей рубашки. – Она спрашивала его, зачем… Он говорил, что для опытов, что-то про врачей…

- Тупая корова! – рыкнул Реборн, его рука сжалась в кулак, мгновенно ударяя под дых. Парень согнулся пополам, чувствуя нехватку кислорода, старые синяки завопили от боли. Не устояв на ногах, он рухнул на колени. Дышать было тяжело, из глаз брызнули слезы. Открыв рот, он старался сделать вдох, на пол закапала алая жидкость. – Черт…

В глазах детектива заплескался испуг… или показалось. Мгновенно взяв себя в руки, мужчина опустился на корточки рядом с напарником. Рука мягко стерла кровь с подбородка. «Кажется, я переборщил… Он же говорил что-то об этом тогда, в ту ночь. Я сам виноват, что его не слушал…» - думал Реборн, прижимая рыдающего Ламбо к себе.

- Б-больно… - сквозь слезы простонал Бовино. Кровь хлынула изо рта с новой силой.

Не думая больше ни секунды, детектив подхватил его на руки. Парню нужна была медицинская помощь. «Черт, это единственный способ…» - пронеслось в мыслях Реборна.

***
Длинноволосый блондин поправил волнистую прядку, рассматривая что-то в небольшой папке. Его вид выдавал сосредоточенность и легкое неудовлетворение, хотя периодически на красивом лице появлялась милая улыбка. Белый халат развевался от ветра из открытого окна, которое открывало вид на город. Если присмотреться, можно было и заметить полицейский участок, который теснился рядом со зданием Банка. Уолд-стрит пряталась под тенями высоток, которые изнывали от жары. Весна определенно перерастала в лето, обжигая неконтролируемым выплеском ультрафиолета и солнечной радиации, от которой в больницу того самого блондина только за несколько часов попало трое стариков, не выдерживающих такого обилия тепла.

Впрочем, на руках Госта была отнюдь не история болезни какого-нибудь Джека Стоуна или Мелиссы Фрай, а листы с именем Ламбо Бовино. От обилия разных травм Мильфиоре не знал, за что браться – необходима была операция из-за закрытого кровотечения, но из-за сломанных ребер ее проведение осложнено. Впрочем, один обеспокоенный вид наглого копа, который ошивался в их больнице несколько дней назад, наводил на приятные мысли.

Реборн мужчине не понравился. Не то чтобы в практике врача было что-то противоречащее закону, а значит имеющее возможность привлечения внимания полиции, но все равно – коп раздражал своей навязчивостью и лишним вниманием. А теперь приносит этого мальчишку, едва-едва в сознании с вытекающей изо рта кровью…

Тяжело выдохнув, Гост направился в ординаторскую. Надо было еще кое-что сделать перед операцией.



Реборн действительно сильно нервничал. Он думал, что Ламбо немного покровоточит, а потом перестанет, но парень выглядел действительно плохо и тяжело стонал всю дорогу до больницы. Не смотря на спокойный внешний вид детектива, в душе он кусал губы, проклиная себя за излишнюю жестокость и за очередной безумный план. Несомненно, Гост Мильфиорре был странной фигурой, к тому же внезапная смерть Генкиши и это странное заключение патологоанатома не могли не привлечь внимания детектива. К тому же, Тсунаеши обмолвился, что иногда Бьякурану звонит мужчина, которого тот называет «братом». А сходство между Гостом и Джессо было необычайным, только длинные желтые волосы блондина сбивали с толку.

Надо было как можно больше выяснить об этом Мильфиоре. А это возможно только при хорошей слежке, а она – только при помощи Ламбо, который должен будет находиться на лечении у Госта. Вспомнив о Кее и Дино, Реборн заскрипел зубами. Эти двое умудрялись постоянно попадаться на глаза Бьякурана, который просто не мог не обратить внимание на странных полицейский, постоянно крутящихся рядом. А утром Хибари заявил о своем уходе из участка.

- Кха-кха, мистер Реборн? – кто-то окликнул мужчину в шляпе. Тот, наплевав на приличия, стоял в белом коридоре клиники рядом со своим полицейским участком прямо в своей незаменимой шляпе с оранжевой полоской. Полицейский взглянул на медсестру, которая с милой улыбкой стояла напротив него.

- Да? – хрипло ответил он. От горького кофе и лишней пачки сигарет, почти забытой привычке, голос сел и звуки неприятно корябили горло. Говорить хотелось меньше всего, но судя по всему, женщина пришла к нему с новостью и явно лишней порцией грубого пошловатого обольщения. Некстати вспомнились потребности в женском тепле и стройном теле…

- Мистер Мильфиоре попросил вас подойти к операционной, где вашего … эм, друга? – последнее прозвучало как-то чересчур сомнительно, словно женщина хотела сказать абсолютно другое. На лице Реборна появилась грубоватая усмешка. Значит, осмотр был проведен ОЧЕНЬ тщательно.

- Любовника, - сверкнули глаза из тени, отбрасываемой полой шляпы. Женщина отчаянно покраснела и захлопала своими глазами. Если она и хотела игриво намекнуть на странность появления Ламбо в больницы, чтобы завести непринужденный разговор, то такого грубого заявления от мужчины, абсолютно непохожего на гея, медсестра не ожидала. В оцепенении она забыла о том, что должна была сказать. В полном молчании женщина довела полицейского до операционной и быстро убежала в сторону, подумав, что все красивые мужики - геи.

Реборна позабавила эта ситуация, и он довольно осмотрелся. Обычный стерильный коридор больницы. От обилия белого цвета щипало глаза. Мужчина прикрыл глаза, оперевшись о стену. "Если все пойдет по плану, то к лету дело будет закрыто, - думал детектив, - в отпуск поеду в Маями, возьму с собой Ламбо и буду наслаждаться знойным солнцем и девочками в бикини... Хотя, если будет Бовино, то девочки в бикини отойдут на задний план... Хотя его могут и убить".

- Мистер Реборн, добрый день, - сухой голос вывел мужчину из задумчивости. Открыв глаза он посмотрел на Госта, который отвлек его от дум. Мильфиоре был в белом халате, замазанном кровью. Видимо, операция пошла не по плану. Внезапно Реборн дернулся вперед.

- Он жив, сука? - пристальный взгляд черных глаз заставил замереть усталого врача.

- Да, но процесс реабилитации будет длиннее, чем мы рассчитывали.

- Почему вы не сообщили мне об операции? - рыкнул полицейский.

- Мистер Бовино дал согласие на операцию, при чем тут вы? Вы ведь даже не родственник, - хмыкнул Гост, проходя мимо Реборна. - Я думаю, посетить его можно будет, как только он очнется. Я надеюсь, вы не будете пытать и без того измученного мальчика, как того обвиняемого?

- Это мое дело, - зашипел детектив, беря себя в руки. Его поведение было непозволительным, но вежливый тон и контекст слов Мильфиоре ему не нравились.

- Дело ваше, но на теле мальчика повсюду гематомы и другие следы насилия. Я думаю, вам все же стоит прислушаться к моим словам. Вы же не хотите быть причастны к еще одной смерти, - улыбнулся Гост, немного устало прикрывая глаза.

- Еще одной? - вслед ему прошептал Реборн, прищурившись. Тень легла на лицо. Оставаться в больнице не было смысла, он навестит Ламбо завтра.



- Наркоз ввели? – Ламбо слышал голос через вязкую вату, то полностью заглушающую все звуки, то резко пропадающую, отчего излишне громкий голос больно бил по перепонкам. Глаза были закрыты, спасаясь от яркого режущего света. Он сам согласился на эту операцию, потому что…

Ему дали подумать два часа, предупредив, что операция может закончиться летальным исходом. Умирать не хотелось… Мысли тянулись как мед, вспоминалось все плохое и хорошее. Отец, почти наверняка, будет сожалеть о том, что сын так и не решился унаследовать бизнес. Мать… наверное всплакнет, после чего полетит в Париж и благополучно забудет, что у нее когда-то был сын. В полицейском участке рядом с фотографией Луче поставят его… Хотя, Реборн выкинет ее в окно и посмеется…

Реборн… Всегда так жесток и безразличен, постоянно в работе, смотрящий из-под своей шляпы прямо в душу с ухмылкой. Неужели он на самом деле любил Луче? Она же не его тип… Ему нравится относиться к кому-либо с этим презрением и насмешкой. Хотя… Ведь она заслуживала другого отношения от него. При этом он не убил Гамму, а только всячески помогал, подсказывал. А до этого она встречалась с Генкиши… Неужели лучший детектив так жалок, что не мог соблазнить ее? Хотя… Даже его безумная жестокость во благо привлекательней сотни ласковых слов. В участке всегда ходили слухи о Реборне и каких-то девушках… Навряд ли Луче смогла бы устоять под напором несомненного очарования мужчины.

И все же он тогда сказал это: «Ты никогда не сможешь сравниться с ней»… Ламбо выдохнул, прижимая ноги к груди. Полиция – это не его. Все эти побои, убийства, трупы… Перед глазами снова стоял тот дом на Парк-стрит, полуразложившийся труп и его запах, казалось, въелся в ноздри, отчего стало очень тяжело дышать. Из глаз закапали слезы. Как никогда хотелось домой, пусть там его и не ждут с распростертыми объятиями.

Телефон на тумбочке громко завибрировал, послышалась легкая мелодия, которая стояла на смс. Парень протянул руку, откидывая крышку. «Реборн».

«Тупая корова, я сегодня заеду».

Горячие слезы полились с новой силой. Зачем? Как можно причинять боль, а после делать вид, что все так и надо, что нельзя было просто сказать, только пара сломанных ребер поможет понять что-либо… А потом эти непонятные слова – то ли беспокоится о Бовино, то ли боится, что за избиение своего коллеги упадет в глазах начальства.

- Мистер Бовино, - в палату неспешно входит врач. Его белые волосы слегка развеваются в потоках воздуха. Необычайно красивый мужчина, присаживается на стул рядом с кроватью. – Вы решили?

- Да, - кивает Ламбо.

Заедет? И пусть.
__________________________________
От автора: Всех с 2013 годом, пусть ваши мечты сбудутся)))

---

В плену 3,4

- Тсуна... А ну убери от него руки, извращенец! - заорал Гокудера, прежде, чем Мукуро успел выйти из дома с опирающимся на него Савадой. Взрывоопасный парень с пепельными волосами буквально вырвал своего друга из рук Рокудо, который только едва заметно кивнул, спросить с Хаято не хотелось.

Синеволосый двинулся за группой экспертов, которые уже оцепили дом. Трое детективов успели достаточно наследить, что не было особо хорошим предзнаменованием. "Теперь они могут стать подозреваемыми", - покачал головой Рокудо, приближаясь к загорелому высокому брюнету.

- Ну что, что-нибудь интересное нашли? - спросил он. Ямамото кивнул, указывая на небольшие ящики. Заглянув вовнутрь, Мукуро сглотнул. - Какие интересные банки...

- Это еще не все, труп старой женщины дальше по коридору, - сказал Такеши, потирая шею. Рокудо хмыкнул, все-таки это был самый веселый парень в участке. Для него улыбаться, говоря о выпотрошенном человеке, было в порядке вещей.

- Что-нибудь еще?.. - поинтересовался синеволосый, рассматривая фотографии на тумбочке в прихожей. Одна была достаточно старой - видимо фото родителей убитой, дальше семья с маленьким мальчиком, в последнем фото парень узнал Генкиши. - Так это дом матери убийцы? Тогда понятно, откуда...

Красноречивый взгляд на коробки. Ямамото кивнул, соглашаясь с ним. Доказательства того, что убийца действовал лишь из-за психических отклонений, были на лицо. То, что старуха умерла еще до нападения Генкищи, тоже.

- Думаешь, из-за этой находки могут закрыть дело? - протянул Такеши, опираясь на стену. - Если честно, даже немного жутковато. Но... даже не хочется. Ведь редко попадается дело такого масштаба.

- Думаешь, на следующем деле не попадешь в пару с Гокудерой? - усмехнулся Мукуро. О давней любви Ямамото знал весь участок. - Не надоело еще получать от него?

- А тебе не надоело бегать за Тсуной? - улыбается Ямамото, пропуская двух экспертов вперед. Парень с фотоаппаратом вздрогнул и посмотрел на него. - Ой, надо бы коробки закрыть...

- М-да, - закатил глаза Мукуро, заходя в дом. Поднявшись на второй этаж, мужчина внимательно осмотрелся. Ничего интересного, видимо здесь еще никого из полицейских не было. Впрочем, если учесть, что старуха была инвалидом и тяжело перемещалась, то обратить внимание прежде всего можно на чистоту. Эта странная чистота во всем доме, в плане отсутствия пыли... Как будто кто-то специально вытер все отпечатки, а после утроил кавардак. Но... на втором этаже последнего не было.

Рокудо вздрогнул от резкого шума. Внизу выносили труп, и какая-то слабонервная оттянула ткань. Сглотнув, детектив прошел дальше. Открыв первую попавшуюся дверь, он улыбнулся. Детская, похоже, что для девочки... Но старая. Пройдя мимо большого шкафа, обвешанного плакатами звезд восьмидесятых годов, Мукуро замер. Если судить по всему, что здесь было, у Генкиши, по-видимому, была сестра. Об этом говорила и фотография красивой девушки и ребенка, очень похожего на бывшего полицейского. Однако... Односпальная кровать была застелена выцвевшим розовым покрывалом, в вазе ссохшиеся цветы, на столе тетрадки в разброс, на одной из которых стоит дата двадцати пяти давности... Мукуро вздрогнул, понимая, что эта комната скорее всего принадлежит уже умершему человеку... Дочери той самой старухи, которая в медицинской машине сейчас едет в морг.

"Иначе... Как еще объяснить этот уголок истории?" - подумал Рокудо, уже собираясь покинуть комнату, как его взгляд наткнулся на несколько клочков бумаги на полу возле стола. Вообще, их можно было бы не заметить, просто свет, падающий из окна коридора удачно отразился от створки зеркала, которую отодвинул полицейский, осматривая пространство за ним. Там, у самой стены, почти не видно за слоем пыли, рукой не достать.

Мукуро попытался отодвинуть стол, то тот оказался привинченным к полу.

- Черт, - прохрипел Мукуро, все же пытаясь достать хоть один клочок. С одной стороны, зачем это нужно... Но любопытство перевешивало. Чуть сдвинув шкаф в сторону, получилось кончиками пальцев стянуть кусочки в свою сторону. Наконец, дело было сделано. Разорванными кусочками оказалось старое черно-белое фото девушки и парня. Они обнимались, так счастливо смотря в камеру. Светловолосый парень и черноволосая девушка, очень похожая на...

- Твою мать, - сглотнул Рокудо, в шоке осматривая знакомое лицо девушки. Он не заметил, как кто-то вошел в комнату и присел рядом. Только вздрогнул, когда тихий голос прозвучал рядом.

- А она жутко похожа на Юни, - Тсуна, с огромными кругами под глазами и бледным лицом сидел рядом.

Мне хотелось поговорить с Мукуро... Но Гокудера упорно тянет меня к медбрату. Меня до сих пор тошнит... И еще этот запах. Как только Рокудо отдал меня Хаято, снова появился этот запах... Снова ком к горлу подкатывает.

Безумно болит желудок, но я упорно пытаюсь выплюнуть этот запах. Гокудера сует что-то, сглатываю.



Через какое-то время становится лучше. Глотаю большими глотками минералку, которую подал Гоку. Пузырьки газа неприятно скребут горло. Черт, как был слабаком, так им и остался, несмотря на полицейский значок в кармане. От меня никакой пользы... Только заблевал все вокруг.

- Как вы себя чувствуете, десятый? - дергаюсь. Мне неприятно, когда Хаято так называет меня. Он думает, что мое место - кресло, в котором сейчас восседает мой дядя. Но я не хочу, после того, как... Я точно не хочу ничего подобного. Не знаю, чего добивался Джотто, но одно я понял точно - ему плевать, займу я его место или нет. Я слишком слаб для этого. Никуда не гожусь. Никчемный Тсуна.

- Нормально, Гокудера. Не называй меня так, - тихо проговорил я. - Что-нибудь еще нашли?

- Нет, все чисто. Правда на втором этаже осматривается Мукуро...

- Я пойду туда, - еле слышно шепчу, боясь заплакать. Многие мои друзья воспринимают меня как этого чертово "десятого". Нужен ли я им такой - ничего не умеющий полицейский, у которого руки растут не из того места. Может просто уйти? Сбежать?.. Нет, это признак слабости, так всегда говорил Реборн. Я не имею на это права, пока не найду того, кто сделал это со мной. Это не Мукуро... Не тот голос, не тот запах... Я просто ошибся. Там, у Бьякурана, проматывая тот момент в памяти, раз за разом, я не мог понять... Мукуро мог сделать это просто, я бы не был против, и он знал. Не было необходимости меня похищать и насиловать меня.

На дрожащих ногах я поднялся с пола. Надо же, Гоку даже свою куртку подстелил. Мне не нравится, что он так полностью отдает себя... Это гораздо больше, чем я могу ему дать. Не протестует, чтобы я снова туда шел...

- Трупы уже вынесли, - вздрагиваю. Это хорошо, но в ту комнату я больше не буду возвращаться.

Зайдя в дом, я столкнулся с Ямамото. Гокудера дернулся, пытаясь пройти мимо, но Такеши удержал его. Он сильно любит Хаято, это известно всем. Немного смущает...

- Поможешь мне? - спрашивает брюнет, притягивая блондина к себе очень близко. Даже несмотря на то, что мне чертовски плохо, краснею. Они не могут заниматься этим не при всех? Надо побыстрее подняться, пока они там флиртуют...

- Отвали, гребанный придурок! - снизу послышались звуки борьбы. Это странно, что Гокудера так активно отталкивает его, хотя я замечал, как он иногда смотрит на Такеши. Кажется, однополая любовь в нашем участке, это что-то само разумеющееся... Даже Реборн...

Мукуро я нашел в комнате справа. Он сидел на корточках, что-то собирая на ковре. Подойдя ближе, я замер. То, что детектив складывал по кусочкам, оказалось старой фотографией, на которой были изображены молодая девушка и парень. Они стояли, обнимая друг друга за талию. Девушка чуть склонила голову на плечо своего, скорее всего, любимого. Ее глаза чуть щурились от яркого света, озарявшего все вокруг. На заднем плане я увидел старый кинотеатр, который был снесен пять лет назад... Слышу, как Рокудо ругается.

- А она жутко похожа на Луче, - тихо говорю я. Рука тянется перевернуть один из черно-белых кусочков. Надпись? Мукуро немного взволнованно смотрит на меня, потом на вновь складывающуюся мозаику. Я немного медлю, боясь увидеть что-то, что давно было забыто.

- "Любимой Арии, в знак нашей всеобъемлющей любви. Закуро", - медленно прочитал Рокудо. - Она действительно очень похожа на нее... Родственница?

- Я не знаю, - качаю головой. Если кто и знает о ней, так это Реборн и Гамма. Да и вообще, Закуро... где-то я видел его.

- Тсуна, - тихо сказал Рокудо, собирая кусочки в целлофановый пакет. Я запоздало вспомнил, что Гокудера все-таки успел нацепить на меня резиновые перчатки. Вечно про них забываю, в отличие от Мукуро. Кажется, он хочет сказать, что-то важное. Старается не встречаться со мной взглядом...

- Что? - спрашиваю, смотря в его красивое лицо. Синий и красный глаза смотрят прямо в душу. Только ты, из всех, только ты можешь увидеть все с одного взгляда...

- Я этого не делал, - говорит негромко, но твердо, не опуская своих очей с меня.

- Я знаю, Рокудо Мукуро, я знаю, - поднимаюсь и, не прощаясь, выхожу из комнаты.



Дальнейший осмотр не принес ничего нового. Уже покидая дом, я вспомнил о пятне на зеркале.

- Образец уже взяли, - качает головой синеволосый, придерживая меня на ступеньках. - Аккуратней, Тсунаеши-кун, а то опять упадешь.

Я покраснел, вспомнив, как минут десять назад упал с лестницы на второй этаж и точно бы переломал себе все кости, если бы Мукуро вовремя не подхватил меня. Вообще, находиться рядом с ним мне нравится. Чувство защищенности...

- Подвезешь? - спрашивает он, я вздрагиваю.

- Да, конечно, - передаю ему шлем.

- Только один?

- Да, - киваю. Мукуро надевает его мне на голову... И эта улыбка... Рокудо, не надо больше так делать, я итак запутался в себе!..



Остановились у небольшой кафешке. Замечательное место. Будучи студентом, я любил здесь появляться с друзьями. Вкусная еда, хорошее обслуживание, добрый администратор. Тогда еще не было даже мыслей о полиции, как-то это было спонтанно. А тогда... Гокудера и Ямамото, смеющиеся без остановок, И-пин, рассказывающая нам о своей культуре, Дино, помогающий со сложными задачами, и Шоичи, гений математики. Как-то, даже странно, что через разное время мы оказались в одном участке. Только И-пин вернулась на родину, хотя пару раз в год все же приезжает до своего мужчины.

Рокудо никогда не был из нашей компании - парень из другого колледжа, другой направленности, другой компании, на несколько лет старше. Я знал, что он есть, и старался держаться подальше. Слишком его амбиции пугали, а после его заключение под стражу и ложное обвинение. Кто-то говорил, что его брат постарался, но я не могу утверждать точно. Одно знаю - все обвинения с него сняли.

- Зайдем? - прерывает он мой мыслительный поток. Я киваю, шлем покоится внутри сидения. Сделав пару шагов за Мукуро, я не увидел порожек и, поскользнувшись на кафельном полу, неудачно уткнулся носом в поясницу парня. - Эй, ты в порядке, - спрашивает Мукуро, слегка касаясь моего носа. Но я не обращаю на это внимание. Знаете, я не верю в случайности... Но... Как может оказаться, что человек на фотографии двадцатилетней давности и администратор в маленьком студенческом кафе - один и тот же человек?..

- О, Тсуна-кун, все так же неуклюж? - улыбается мужчина с красными волосами и недельной щетиной.

- Закуро? - в один голос выдыхаем мы с Мукуро.

_______________________________________
От автора: Небольшой обоснуй, т.с. Изначально идет, что Луче - мать Юни, так получилось из-за моей ошибки) Поэтому, братья, не обессудьте.
Небольшой вопрос к читателям, может кто-то уже знает, кто заказчик или его вообще нет?

---

Одно предательство. 23, 24

Бардаком в развороченной квартире детектива было не напугать – воры часто так делали, чтобы скрыть свои следы, или же, как считают многие, в поисках какой-либо вещи. Да и могут ли напугать лежащие на полу вилки в масле и обсыпанные макаронами. Если только запах. Тяжелый затхлый запах старости и чего-то сладкого, оттого неприятного, завораживал, в то время как сердце бешено билось, чувствуя что-то знакомое, в котором есть нотка опасности.



Двухэтажный дом на Парк-стрит с вывеской «19» не был особенно ухоженным – старая краска на окнах облупилась, сад зарос в сорняках. Аккуратно ступив на крыльцо, в нескольких местах изрядно прогнившее, Реборн посмотрел по сторонам. Изредка проезжающие машины, несколько прохожих, ничего странного, однако предчувствие было не из лучших. Мужчина пару раз нажал на звонок, громкой трелью оглушивший дом. Но ни шагов, ни единого звука не было слышно.

«Странно, я точно знаю, что мать Генкиши инвалид… Она не выходит из дома несколько лет – частично парализована, передвигается на коляске», - подумал детектив. В любом случае, оставаться за порогом он не собирался. Аккуратно опустив дверную ручку, мужчина быстро зашел.

«Старуха не закрывает дверь? Странно, но мне это на руку. Не думаю, что тут…» - додумать Реборн не успел. Перед глазами открылась не очень приятная картина – бардак, все вещи раскиданы по полу, хрупкие предметы разбиты, везде осколки. Покачав головой, детектив двинулся по коридору. Сомнений не должно быть – женщина либо в очень плохом состоянии и не может вызвать скорую или же… Додумывать он не стал, только из кобуры достал свой пистолет.

Тишина нарушалась лишь тихими шагами мужчины, и то, только потому, что стекло под подошвой лопалось еще сильнее с негромким звуком. Подойдя к первой двери, Реборн аккуратно дотронулся до ручки, держа наготове пистолет. Дверь скрипнула, но не более. Дом окружала все та же тишина.

За дверью оказалась кухня. Вздрогнув, детектив смотрел на плиту, затем наверх. Действительно, свет все еще горел, а на плите стоял недоваренный суп с выключенной конфоркой. «Кому же понадобилось так заботиться о доме? Намек на наследство? Но кто, кроме Генкиши мог претендовать на дом? – подумал Реборн, но поспешных выводов не делал. – Навряд ли это не связанно с нашим делом».

Мужчина внимательно осмотрев комнату, заметил дверь у шкафа. Открыв ее, детектив опешил, не веря глядя в кладовое помещение. Рвота подступила к горлу, а ноги подкосились. Он видел много, слишком много, но…



Ламбо уже почти закончил читать тот самый отчет, как телефон на столе Реборна тревожно затрезвонил. «О звонках речи не было… Взять или?..» - рука непроизвольно притянула трубку к уху:

- Алло, - ответил парень, надеясь, что напарник не прибьет его за это. На другом конце провода раздался громкий и взволнованный голос Тсуны:

- Реборн! Не ходи туда! – парень дышал громко, словно куда-то бежал.

- Это не Реборн, - удивленно ответил Ламбо. – Он опрашивает свидетелей…

- Черт, он уже там! Ламбо! Бери пистолет, он в нижнем ящике стола твоего напарника и черед пять минут на стоянке участка! Реборн в опасности! – заорал Тсунаеши.

Около минуты парень стоял и смотрел на трубку, не понимая, что вообще произошло. Наконец, понял, что как бы то ни было, его Реборн в опасности! Пистолет нашелся быстро, после чего Ламбо вылетел из кабинета, уже нарушая все запреты своего напарника.

Выбежав на улицу, Бовино обернулся по сторонам, выискивая вирхастую макушку друга. «Но как? Он говорил, что Тсуна в плохом состоянии? Тогда… Не сомнений быть не может – голос его…» - пронеслось в голове парня. В очередной раз осмотрев стоянку, он еле успел отпрыгнуть от несущегося мотоцикла. Красная машина остановилась буквально в сантиметре от него.

- На, - громко сказал Тсуна, отдавая свой шлем Ламбо. – Быстрее, нам нужно успеть!..

- Что… - но Ламбо не успел сказать. Громкий рык мотоцикла разорвал окрестность, и парни уже мчались по автостраде, маневрируя между спешащих куда-то людей, только чудом не задевая бока дорогих авто. Брюнет в ужасе цеплялся за своего никчемного друга. Тсуну словно подменили, Он выжимал из байка все что можно, плюя на все знаки и светофоры, уходя от аварий.

Дорога казалась до ужаса длинной, хотя заняла не больше пяти минут. Слишком уж отчаянно вел Тсуна, очень уж опасно.

- Приехали, - громко сказал парень, вскакивая с байка, и помогая Ламбо. Тот, оглушенный ревом, не совсем понял, где они, но вот машину напарника узнал без проблем. «Но почему? Он же говорил, что едет в морг…», - встревоженно подумал он, нащупывая в кармане пистолет.

Тсуна нажал на звонок и, не дожидаясь ответа, вошел вовнутрь. Бовино встревоженно шел за ним, прислушиваясь к тишине.

- Реборн! – громко закричал Савада, распахивая первую попавшуюся дверь. – Здесь опасно, надо уходить…

Парень замер, не договаривая. Лучший детектив сидел на полу, бездумно смотря вперед. Посмотреть было на что.

Как выглядит кладовка? Небольшая комнатка с полками… А если на одной из этих полок будут стоят стеклянные банки?.. Такие… с содержимым… Кровь смешалась с водой, поэтому содержимое неплохо просматривалось: маленькие ручки и ножки, отделенные от тел, мелкие светлые волосики на половине головы, из-за чего хорошо просматривается левое полушарие мозга и розовато-серая поверхность…

- Зачем? – ахнул Ламбо, не веря в то, что увидел.

- Просто поиздеваться?.. Здесь их так много… неужели…Какая же тварь смогла это сделать? – сухо произнес Реборн. Одно дело расследовать преступление, видеть обычных мертвых людей… Но совсем другое – это. Расчлененные неродившиеся дети в обычных банках, словно закрученные овощи… Тсуна согласно кивнул головой, хоть никто на него не смотрел.

- Этот адрес был в записной книжке, однако она принадлежала не Генкиши, - тихо произнес он. – Я… Не ожидал, что мы опоздали настолько…

- Этот дом принадлежит матери Генкиши… Надо осмотреть все, - сглотнул Реборн, наконец, оторвав взгляд от кровавых банок. – Может… Она убита.

Они вышли из кухни, закрыв поплотнее дверь, чтобы не видеть маленькие закрытые и открытые глазки разных цветов, маленькие сердечки рядом с развороченной грудной клеткой и их кровь… Кровь смешанную с водой, так похожую та то место, откуда их вырвали таким чудовищным способом…

Одно предательство.24
______________________
От автора: снова кровяка, прошу прощения...

Бькуран спешил домой, перепрыгивая через несколько ступенек. Причина спешки была - его брат позвонил и сообщил, что из его квартиры выбежал парень, возможно вор. Но сомнений насчет личности "вора" не возникало. Тсунаеши, еще не оправившийся от насилия, куда-то убежал. Джесо сжал губы, боясь за своего причудливого соседа. Это было не в его стиле, беспокоиться о ком-то, но блондин бежал со всей прытью, надеясь, что успеет перехватить Саваду и не даст ему совершить глупость.

А что мог сделать Тсуна? Врач повел плечом, переходя на шаг. Дыхание сбилось, сердце стучало как сумасшедшее. Он мог пойти к Мукуро... Или же ввязаться в это опасное дело. "Он изображал девушку, чтобы убийца клюнул на него. Готов поклясться - я сам не отличил в нем парня. Генкиши был рядом, и вполне мог бы убить его. Генкиши... такой странный человек..." - подумал Бьякуран, невольно замедляясь.

Он почти остановился у своего дома, задумавшись, но чей-то всхлип вывел его из этого состояния. Проморгавшись, Джессо вздрогнул. На скамье у детской площадки сидел его брат, высокий блондин с длинными волосами, завязанными в хвост.

- Гост? Что ты здесь делаешь? - ахнул врач, подлетая к парню. - Почему ты плачешь? Что случилось?

- Она... Бьяку... мертва... там кровь, - губы Мильфиорре были искусаны до крови. - Я хотел... сказать... о Генкиши, чтобы она его не ждала...



- Надо найти ее тело. Не думаю, что она жива, - скривился Реборн, приходя в себя. В его голове со скоростью света промелькнули вспоминания о лежащей в луже крови Луче. Ведь в этих банках могла бы быть и Юни... Они уже обошли весь первый этаж, но ничего напоминающего о смерти больше не было. Ламбо шел как можно ближе к нему, трясясь от страха. Хотелось обнять парня, раствориться в нем, чтобы забыть, чтобы поверить, что в этой жизни есть не только окровавленные расчлененные детские тела в банках, не только мертвые девушки в перерезанными глотками... Что в этом мире все еще есть она - Луче.

Тсуна шел чуть позади. Пустой желудок содрогался в спазме, желая избавиться от остатков желудочного сока. Сказывался отказ от еды, но Савада упрямо держал себя в руках. Не сейчас. Он не имеет права на это. Он должен стать сильным... Чтобы узнать, кто сделал то с ним.

Парень чуть отстал от коллег, остановившись у большого настенного зеркала. В нем отражался худой парень, заостренные скулы. "Все же я выгляжу лучше, чем Ламбо. Они выглядят странно. Реборн больше не орет на него... Может быть от шока? Нет, Реборн и в морге Реборн. Да и... эти касания... Напоминают почему-то Бьякурана. Та же нежность..." - взгляд парня вернулся к зеркалу. Мелкие трещины внизу, старая рама из железа, покрывшаяся грязью и начавшая портиться. Или... Но как коррозия может брать раму только в одном месте. Присев на присядки, Савада поковырял ногтем поверхность. Это не ржавчина. Ни в коем случае. Под ржавчиной не может быть такая гладкая поверхность.

- Реборн! - воскликнул парень, понимая, что это высохшая кровь. - Здесь...

Парень резко вбежал в комнату, куда завернули детективы. Спазм снова прорезал желудок, и Тсуну стошнило. Ламбо стоял белый как полотно, а Реборн вызывал группу экспертов.

- Р-реборн, ее тоже... Но как? - дрожащим голосом спросил Бовино, сползая по стенке. - КАК ТАКОЕ ВООБЩЕ ВОЗМОЖНО?!

Голос сорвался в крик. Парня накрывало с головой. Как такое может быть? Зачем? Это ведь старая женщина... Она итак настрадалась за свою жизнь! Кто же смог такое сотворить?..

- Успокойся, - тихо прошептал Реборн, садясь рядом с напарником. Горячие ладони погладили лицо, избегая синяков. - Закрой глаза, вот так, - медленно проговорил детектив, подхватывая Ламбо на руки. - Не открывай их пока я не скажу...

Тсуна не слышал никого, пытаясь выплеснуть из себя этот запах. Тот самый сладковатый, приторный запах... разложения. Он проник в легкие, отказываясь выходить. ОН тоже не понимал, как такое возможно.

Старуха была убита как и те беременные девушки - ножевые ранения. И тот же порез в животе, вспарывающий толстую вязанную жилетку, открывающий вид на дряблую кожу, испачканную в запекшейся крови. В полости живота, так же странно впалой, было какое-то копошение, едва заметное глазу. Но сомнений быть не может. Тело слишком долго лежит здесь. Мух нет, для них еще слишком холодно...

Содрогнувшись в очередном спазме, парень уткнулся носом в пол. Такого отвращения он еще не испытывал в своей жизни. Надо было встать, уйти, чтобы не чувствовать этот запах, перекрывающий доступ к кислороду. Поднявшись на ноги, парень споткнулся, опрокидывая столик у двери. Мелкие вещи посыпались на пол, что-то со звоном разбилось.

И только маленький розовый стикер бросился в глаза.

Дата зачатия: 3.09

И этот почерк... он его где-то видел...Где...

- Тсунаеши, как ты? С тобой все в порядке? - чьи-то теплые руки заключают в объятия. Запах мужского одеколона отрезвляет и пугает одновременно.

- Не надо, не тронь меня, Мукуро, - шепотом просит Тсуна.



- Реборн! Группа прибыла,нас вызвали... - попытался отчитаться Ямамото, но детектив быстро прошел мимо него.

- Внутри Тсуна остался, - тихо говорит Ламбо, не смея открывать глаз. Потому что он боится снова увидеть это. Мукуро, сорвавшись забежал вовнутрь.

Реборн поглаживает спину напарника, ставя его на ноги возле машины.

- Теперь можешь открыть глаза, - шепотом говорит он. Ламбо нерешительно приподнимает веки, чтобы снова их закрыть.

Реборн целует мягко, нежно, показывая все на что он способен. Никакой грубости, только почти невесомые прикосновения, длящиеся только, чтобы стереть этот запах...



- Что? - вскрикивает Бьякуран. - Ты позвонил в полицию?

- Нет, я боялся... - всхлипнул Гост. Его брат странно ведет себя... - Бьяку, они подозревают тебя... Это же не ты?..

- Нет, не я, конечно, - улыбается Джессо обнимая своего брата. - Пойдем в дом... Начинается дождь.

---

В засаде 3,4

Слежка-2

Была вторая ночь слежки. Дино и Хибари сидели в машине, сосредоточенно глядя в окна квартиры врача. Молчание хранилось уже тридцать три минуты. Каваллоне засек. С зевком блондин обернулся на своего напарника. Тот был немного уставшим и сонным. Если кто-нибудь не прекратит эту игру в молчанку, то кто-то обязательно заснет, а после чего обязательно отлупит тонфа. Но о чем спросить Кею? О том, почему он перевелся в штаты? Или почему он не заводит себе девушку? Немного подумав, Дино решил, что спрашивать Хибари об этом не стоит. Тонфа лежали слишком близко к рукам последнего.

- Пить хочешь? - спросил блондин, доставая маленькую бутылку воды из бардачка. Напарник задумался, посмотрев на измазанную в мазуте упаковку, и отрицательно покачал головой.

- Не хочу. Травоядное, если опять разольешь...

- Да-да, "забьешь до смерти", - улыбнулся Дино, глотая воду. - Кстати, ты говоришь на английском почти без акцента, - вдруг вспомнил он давно мучавший вопрос. Действительно, Кея абсолютно свободно владел чужим языком.

- Мой двоюродный брат Алауди коренной англичанин. Он учил меня языку, - пожал плечами брюнет. Он тяжело вздохнул и убрал бинокль из-за его бесполезности - свет в комнатах квартиры Бьякурана погас.

- О! - восторженно воскликнул Дино. - Ты ведь переведен к нам по его протекции...

- Я сам захотел перевестись, - сжал зубы Хибари. Говорить о избитых коллегах, оставшихся дома, не хотелось. Отведенный взгляд заставил Каваллоне улыбнуться.

- Это круто! У нас в участке давно не было таких... - договорить он не успел. Блеснули тонфа, незаметно появившиеся в руках Кеи. Взгляд чистейших голубых глаз был напряжен. "Черт, - подумал Каваллоне. - Так и знал, что не следует спрашивать у него ничего". - Эй... Ну-ну, я же не хотел тебя обидеть... да и...

Стукнув Дино в плечо, Хибари поспешно вышел из машины. Еще бы немного, и он точно бы убил это чертово травоядное. Но нельзя, черт возьми, нельзя! Парень прикусил губу, чтобы чуть-чуть унять ярость. Это было плохо. Еще немного, и он сорвется, и тогда... Тогда единственное, к чему он так стремится, окажется невозможным.

- Прости, - прозвучало над его ухом. - Можешь меня побить, я действительно полез не в свое дело, - Дино аккуратно придержал Хибари за руку, отбирая тонфа. - Вот так, давай...

Все же кулак с разворота в живот был для него неожиданностью. Согнувшись, блондин почувствовал еще один удар - в бок. Затем еще и еще, до тех пор, пока удары не превратились в женские, легкие хлопки. Парень сполз на асфальт, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

- Эй... - прошептал Каваллоне, дотрагиваясь до мокрых щек Кеи. - Ты чего?.. Все в порядке... Это же не то, что заслуживает слез...

Парень абсолютно не понимал, отчего его напарник ревет, но притягивал его близко к себе, проведя ладонью по черным волосам.

- Я... не... реву, - всхлипывая, замотал головой Хибари, даже не пытаясь вырваться из крепкой хватки Дино. - Конь...

- Я больше никогда не буду говорить об этом, - блондин приподнял опухшее лицо. - Слышишь?

- Брат... я всегда хотел быть похожим на него... Он лучший детектив. Я тоже... Но... бесят травоядные! Я не могу... слабак... - Каваллоне улыбнулся. "Хочу быть похожим на брата" - как это мило. Но вот садизм и мизантропия не особо.

- Можешь меня бить, когда тебе хочется, - сказал Дино, понимая, что пожалеет об этом. Как пожалеет и о том, что не сдержался, когда увидел этот доверительный взгляд серо-голубых глаз. Мягкие губы накрыли солоноватые уста Кеи. Поцелуй вышел нежным и невинным, к которому отлично шла добрая улыбка коня и яркий румянец на щеках Хибари. Следующее уже было почему-то неожиданным. Брюнет повалил напарника на лопатки, увлекая в горячий и страстный поцелуй, исследуя каждый уголок рта Дино, лаская язык парня, податливый и осторожный. Как же Кея хотел, чтобы он стал развязанным... Руки блуждали по горячему телу блондина, проникая под легкую футболку...

- Молодые люди, конечно, романтика - это хорошо... Но делать ЭТО на стоянке, я бы не посоветовал, а вдруг дети... - ошарашенно сказал кто-то. Дино замутненным взглядом посмотрел на говорящего. Карие глаза распахнулись в удивлении. Крепко схватив Кею, дернувшего за валяющейся рядом тонфа, Каваллоне покраснел.

- Да-да, конечно, - улыбнулся Дино, вскакивая на ноги вместе с Хибари.

Бьякуран, покачав головой, подумал, что полиция пошла нынче не та. Кея ткнулся головой в плечо Дино.

- Кажется, слежка это не наше, - тяжело выдохнул Каваллоне, поглаживая напарника по спине.

- Отпусти меня, травоядное, - очередной удар в живот, заставил Каваллоне все же пожалеть о своем предложении.

_____________________
От автора: сорри... автор правда что-то под***л))) Обещает исправиться))))

Слежка-3
- Куда он собрался? – хрипло, но тихо спрашивает Дино, прячась вместе с Хибари за стендом с рекламой «Кока-кола». Напарник повел плечом, раздраженно сжимая руку в кулак.

- Ты тупой? Либо он за покупками, либо тут он хочет встретиться с заказчиком, чтобы изменить время пересадки органов.

- Почему вообще решили, что для пересадки органов? – нахмурился Каваллоне. – Насколько я знаю, организм не рожденных вообще не развит… Что-то, в восьмой месяц заканчивается только развитие некоторых…

- Я смотрю, ты хорошо в этом понимаешь, - поджал губы Кея прежде, чем понял, что его слова кажутся обычной ревностью. Но к чему она? Они же не встречаются… А поцелуй… Пусть целует кого угодно. Вот только от самой возможности ситуации, где Дино любящий супруг с маленьким ребенком и полненькой и миленькой женой, в сердце застывал ком. «Да и я никогда не слышал, чтобы он был женат… Может просто ребенок?.. Навряд ли…» - подумал Хибари, впиваясь взглядом в Бьякурана, чтобы как можно быстрее вытеснить все лишние мысли из головы.

- Ага, я год проучился на медицинском, потом уже понял, что это не мое, - улыбнулся блондин, вставая сзади своего напарника. Наверное, только поэтому он не заметил радостный вздох последнего.

- Может быть им именно нужен какой-то компонент, который есть только в эмбрионах? – пожал плечами брюнет, чувствуя, как близко стоит Дино. «Наверное, это выглядит очень странно со стороны», - раздраженно прикрыл глаза Кея, но отталкивать парня не стал. Объект их слежки подошел к стеллажу, находящемуся впритык к рекламе, за которой стояли оба парня. Пока ничего предосудительного он не делал. Конечно, некоторые предметы в его тележке заставляли задуматься о предназначении, но не более. Немногие посетители, словно ощущая взгляды полицейских, отходили от Бьякурана как можно дальше.

- Навряд ли, - шепотом сказал Дино, почти касаясь губами уха Хибари. Парень задрожал, чувствуя, как в нем снова просыпается возбуждение. – Может, версия с маньяком-психопатом оправдана?

- Не думаю, - хрипло ответил напарник. – Реборн же предоставил запись, сделанную перед смертью Генкиши.

Бьякуран внезапно замер на месте, закатив серые глаза. Постояв на месте, он резко развернулся на каблуках и резко направился в сторону касс. Дино, переглянувшись с Кеей, быстро поспешил выйти из-за убежища, чтобы не потерять мужчину из вида. Он быстро двинулся было за Джессо, как тот обернулся.

- Молодые люди, - рассержено сказал мужчина. – Я, конечно, понимаю, вы занимаетесь расследованием, но не могли бы вы делать это как-то более… - он запнулся. – Более… приличней! Это общественное место, здесь же могут быть дети и слабонервные… особенно последние… - «…особенно я», - подумал Бьякуран уже после.

Хибари, поняв задумку Джессо, переглянувшись с Дино, абсолютно не ожидал, что тот ринется вслед за мужчиной. Поэтому резкий рывок и резкий шум падающей картонной фигуры.

Поцелуй был горячим и срывающим крышу, что говорить – Кея уже через секунду забыл, где он и что на них кто-то смотрит и что-то им говорит. Горячие руки Дино легли на ягодицы парня, сминая грубую ткань классических штанов. Потираясь пахом о выпирающую ширинку напарника, Каваллоне не мог остановиться. Хотелось, безумно хотелось этого сдержанного парня, скрывающего под толстой коркой нежное, жаждущее ласки существо.

«Им-то хорошо, а у меня дома милый Тсунаеши, которого изнасиловал какой-то урод, а Шо-тян, кажется, даже не думает перезванивать…"



Когда Дино нашел в себе силы оторваться от глубокого поцелуя, Кея выглядел недовольным. Хотелось продолжить, но… Работа не волк? Бьякурана уже и след простыл.

- Черт… - улыбнулся Каваллоне. – Это становится традицией.

- Травоядное, ты самое тупое травоядное среди травоядных, - зашипел Хибари, следя за тем, как быстро движется к ним полноватый мужичок с эмблемой охраны.



- Ой, привет, давно не виделись, - улыбнулся Бьякуран, заметив парня рядом с своей дверью. – Зайдешь?

- Нет, не сегодня, - улыбается мужчина с красивыми и кого-то напоминающими чертами лица. – Я хотел спросить, ты ведь помнишь мать того парня, которого лечили в твоей клинике?

- А Генкеши? Я слышал он умер…

- Да, - кивнул парень, убирая светлые пряди с глаз. – Он попросил меня прямо перед своей смертью отдать ей кое-что. Не помнишь, где она живет?

- Да, - кивнул Бьякуран, странно отведя глаза. – Парк-стрит, 19. Передавай ей и мои соболезнования.

- Да, конечно. Что, кого-то ждешь? – парень указывает взглядом на слишком большой пакет для одного.

- Нет, никого не жду, - мягко улыбается Джессо. – Меня ждут, я пойду?

- Да-да, конечно, удачно провести ночь, - подмигивает блондин, заметив и изрядно топорщащиеся джинсы. – До встречи.

- Пока, - улыбнулся Бьякуран, открывая дверь. Зайдя вовнутрь, он сразу же заметил Тсуну, роящемуся в своем мобильнике, который еще вчера вернул Реборн. Он долго всматривался в экран, не замечая ничего вокруг. Наконец, подняв свои большие глаза, он покачал головой.

- Мне кажется, это был не Мукуро…

_________________________________
От автора: Автор засел за проду, ибо интернет к автору снизошел))))

---

Лучше не знать (SX)

Занзас тихо вошел в комнату своего капитана. Скуало сидел на кровати, вытирая запекшуюся кровь с новых ранений. Он только полчаса назад вернулся с миссии, какой-то не слишком опасной, но почему-то вызвавшей проблемы. Брюнет хотел окликнуть мечника, но вдруг услышал недовольное бурчание. Прислушавшись, он легко улыбнулся, как-то кстати пришлась ваза, стоящая на тумбочке.

- Чертов босс! Только сидит, штаны протирает, яйца высиживает, а я своей гребанной жизнью рискую! И ради кого? Да не это главное! Главное, что этот босс попивает свой виски, и даже не поинтересуется - не нужна ли его помощь! ВРООООЙ! - ваза все же долетела. Скуало шокировано обернулся, зло скрипя зубами. К старым добавилось еще несколько кровоточащих царапин.

- И какая тебе нужна помощь, мусор? - пистолеты сверкнули, дуло одного направлено в голову, второго в сердце. - Могу с легкостью помочь тебе сдохнуть.

В серых усталых глазах даже чутку не промелькнул страх. Суперби просто смотрел в черноту пистолета, словно моля о той самой смерти, которую обещает босс. Занзас злится. Впервые он видит эту отрешенность в мечнике. Хлесткая пощечина выбила из Скуало все мысли, он удивленно смотрел вперед. Босс был очень зол. Кое-где даже стали проявляться старые шрамы.

- Эй, - протянул мечник, убирая одной рукой пистолеты с прицела. - Ты совсем сошел с ума, чертов босс?

- Черта ты задержался на задании дольше обычного? - рыкнул мужчина, выхватывая из рук ошалевшего капитана ватный тампон. Аккуратно выжимает из него лишнюю воду в чашку. Начав вытирать царапины на лице, он недовольно зыркнул на Суперби. - Я не услышал ответа, мусор.

- ВРОЙ! А то ты не знаешь! - отводит глаза Скуало. Не смотря на то, что босс спросил его об обычной мелочи, которую бы мечник на следующий день расписывал в отчете, говорить лично, глядя в глаза не хотелось.

- Тебя все-таки приняли за девку, - ухмыльнулся Занзас, прижигая царапину йодом. Парень покраснел еще сильнее.

- Нет!

- Да, - засмеялся мужчина. - Не забывай, Бельфегор приглядывал за тобой.

- ВРОООЙ! Если в курсе, то какого хрена спрашиваешь, чертов босс? - закричал длинноволосый, вставая, но брюнет ловко схватил его за серебристые пряди, сажая его обратно. На длинную царапину лег тонкий белый пластырь.

- Хочу это слышать от тебя, - ответил Занзас, принимаясь за следующую рану.

- Я исполнил задание, и пришлось переться на какой-то прием. Дон Руссо пригласил, я не мог отказаться, иначе бы это обошлось боком Вонголе, - начал Скуало, изредка кривясь, когда мужчина задевал слишком болезненные точки. - Когда я пришел, он посмеялся, что мне не стоило приходить в мужском костюме, только из-за того, что я из Варии.

- Ха-ха-ха-ха! - засмеялся Занзас, откидывая голову. - Шикарно, мусор! Ха-ха-ха!

- Заткнись, чертов босс! - обиженно рыкнул мечник. Вздрогнув, он недовольно посмотрел на мужчину. Брюнет не спеша расстегивал пуговицы варийской формы. - Отвали, только об одном и можешь думать!

- Тебе пора менять повязку, развратный мусор, - хитро улыбнулся мужчина, совершенно случайно касаясь соска парня под рубашкой. Румянец снова залил щеки Суперби. - Продолжай.

- Я сказал мусору, что я мужик. Он посмеялся... Мне чего-то подлили в сок... - продолжил Скуало, но Занзас перебил его смехом.

- Ага, так я тебе и поверил! Соком, ага...

- Ладно, я выпил немного шампанского, но оно все равно было с какой-то дрянью. Я очнулся в какой-то комнате, а надо мной нависал этот... - Занзас сжал зубы, но все же продолжил перевязку. Он слушал все, что говорила его Ангельская Акула, всеми правдами уменьшая пламя ярости, только слегка согревая раны. Он, закончив накладывать бинты, взглянул на Скуало. Тот продолжал описывать все то, что творил с ним Дон Руссо с тем самым видом отрешенности.

Брюнет подался вперед, касаясь губами своего капитана. Легкий одеколон касается носа Суперби, что удивительно. Никакого запаха алкоголя. "Босс волновался за меня?" - думает он, притягивая к себе своего мужчину. Занзас прекратил поцелуй, улыбаясь, пока Скуало не видит. Наслаждаясь легким запахом шампуня, проводя рукой по длинным прядям. Казалось, в мире наступил мир, пока в дверь не постучали. Мужчина, скинув с себя плащ, накинул его на голые плечи своего капитана.

- Ску-тян, как ты себя чувствуе... - Луссурия почти вошел в комнату, как заметил раздраженного босса. - Ой, зайду попозже...

- С дороги, мусор, - тихо говорит Занзас, выходя в коридор. Закрывая дверь, он прислушивается:

- Ску-тян, вот что ты просил... Сильно болит? А этот изверг еще и... Как ничего не было?.. Ты же рассказывал и стонал... Перевязка? Слава Богу, а то я думал, наш босс совсем тебя не любит... - "Любит"?

Занзас медленно направился к себе в кабинет. Он не мог называть это "любовью". Но Скуалло очень много значил для него. Слишком долго он был рядом, чтобы позволять свякому мусору касаться него. Позвав Леви, он сказал, что отдыхает, и чтобы в ближайшие два дня его никто не беспокоил. Скинув рубашку, он натянул серый свитер. Все же светиться не стоило. Уже на выезде из особняка, мужчина оборачивается на свет в одной и комнат. Он готов поклясться, что видит развевающиеся волосы Скуало.

"Тебе не стоит знать, что сегодня я его убью, вместе с половиной семьи. При чем его "совершенно случайно". Тебе не стоит знать, что за приказы Девятого спрятаны за семью замками. Тебе абсолютно не надо знать, что "чертов босс" иногда работает... – хмыкнул мужчина. Выкручивая руль машины. Немного подумав, все же заключил:

– Да блядь, может и люблю тебя, мусор… Но тебе этого лучше не знать.